Возвращение в Тооредаан-2 - Егор Дмитриевич Чекрыгин

с высокими голубыми небесами, по которым весело бегут белые облачка, словно стадо барашков играющих в салочки, а сверху на них, с добродушной улыбкой пастуха, взирает яркое южное солнце. На этом преобладающе-лазурном фоне, виднеются старинные башни форта сложенные из какого-то светлого камня, еще чуть дальше полоска желтого песчаного пляжа, и завершающим штрихом — несколько пальм, всем своим экзотическим видом словно бы вопящие — «Мы не привычные тебе, Игореша, тверские елки, а самая настоящая тропическая экзотика». Легкий ветерок со стороны моря, несущий запахи морских волн с примесью ноток степных трав и цветов, крики чаек… Мог ли ты когда-нибудь подумать, друг Рожков, видя подобные картинки на экране телевизора или компьютера, что когда-нибудь и сам окажешься в подобной сказке? А если еще и учесть что сказка эта вообще находится в другом мире…, то можно смело сказать, что тебе Игорек, выпала редкая удача и судьба, выпадающая одному на несколько миллиардов, что уж тут про полеты в космос толковать. Ты Игорек — счастливчик! А если бросить взор ниже — умилительнейшая картина, способная растрогать сердце любого военного, — на плацу крепости, мои новые подчиненные, с утра пораньше, прилежно занимаются строевой подготовкой и экзерцициями с мушкетами под строгим приглядом Фор-гхеса и младших командиров. Сами вышли, без напоминаний и окриков изволящего почивать начальства! Все-таки повезло мне с этими квад-ал-ахарцами. Вот что значит хорошо мотивированный народ, не то что этот аэроээский сброд! Тех бы сейчас на плац и пушками не выгнать бы было.

Что ж, пора и мне делом заняться, — прямо с утра пораньше приоделся, и сходил к коменданту решить наши с ним финансовые дела. Решил, погрузил кошельки на своего сержанта, и отправил, под приглядом лейтенанта Кальмара в форт. А сам, отзавтракал в компании семейства коменданта, так сказать — во имя межведомственной дипломатии укрепляя связи между союзными армиями. Потом был торжественный дележ добычи, что у пиратов всегда означает праздник. После того как откинули долю в, так сказать, пиратский общак, выделили тройную долю погибшим и двойную раненным, на каждого участника операции осталось не так чтобы особенно много денег. Но для недавних рабов на галерах, уже сам факт участия в дележе награбленного на равных с остальными, сам по себе был подарком. Так что радость подчиненных была искренней и светлой. Ну что — и я за них порадовался, тем более что десятикратная доля командира, вылилась не в такую уж и ничтожную сумму. А тут еще и сообщение про парус на горизонте, а примерно через часик, еще одно, о том что это не просто парус, а парус старой доброй «Кусачей черепахи», ставшей для меня уже почти родным домом.

Нетерпеливо топчась на пирсе, дождался подхода корабля. Едва ли не первым взбежал по сброшенным сходням. — Знакомые бандитские рожи, радостные возгласы и приветствия, дружеские похлопывания по плечу — мне тут действительно рады, народ ценит своего доброго доктора Мушкета. Да и я им рад. …Вот ей богу, — плаваю с ними всего-то месяца три, а уже, словно бы в родную семью вернулся. Поднялся на шканцы к капитану, — ну прям отец родной. Доложился честь по чести, о прибытии. Рассказал что и как было, похвастался достижениями в диверсионной работе и воспитании новых головорезов. Испросил дальнейших указаний относительно меня и моей новой команды. Был милостиво обласкан и одобрен, выслушал заверения «Рад снова…, и т. д.», и обрадован тем что — «…грузитесь на борт, и сваливаем отсюда к *******». Откозырял, и побежал исполнять…, и тут…

— Оу Иигрь Рж’коов!!!!

Хренасе — родственничек объявился, как кирпичом по макушке посреди чистого поля. Настроение, до той поры бабочкой порхавшее где-то под облаками, сразу, как-то скуксилось, съежилось, сложило крылышки, и камнем рухнуло в глубокую пропасть. Стыдно поднять глаза на хорошего парня и некогда доброго друга Игиира, да и, признаться — боязно чуток, — ладно б просто морду набил по-родственному, а то ведь прирежет за милую душу, и слово в оправдание произнести не успеешь. А самое главное конечно — это конфликт, из которого у меня беспроигрышного выхода просто нет. Ведь не будешь же всерьез драться с родственником жены? Не дай бог убьешь или покалечишь — Неевиия мне этого никогда не простит, да и сам я себе этого не прощу. А дать покалечить себя — тоже не хочется, а уж тем более, убить. …Так и стоял я под градом гневных слов и упреков, что начал стремительно выплевывать мне в лицо брат Игиир, что-то мямля в ответ, и толком не зная что делать. И тут вдруг, постепенно до меня начало доходить, что оба мы ведем себя абсолютно неправильно. Ну, я-то понятно, — стою, опустив очи долу, и едва ли что не ножкой палубу ковыряю. Хотя на месте всякого истинного оу, должен выпрямить спину, задрать нос повыше, и встретить поток упреков надменным ледяным взором. Но и друг мой Игиир, тоже вел себя явно не правильно. Истинный оу, вызывая противника на дуэль, изображает холодное спокойствия и становится особенно изысканно вежлив, а он сейчас — едва ли не скачет вокруг меня полоумной макакой, и не кроет матом на потеху остальной корабельной публике. Уж не тонкий ли это намек, что сегодня меня убивать не будут, и есть шанс к примирению? …Только успел чуток порадоваться этому наблюдению…, только жизнь вновь заиграла яркими красками, а бабочка начала распускать крылышки, готовясь вновь вспорхнуть под облака, как тут…

— Рожков?

— O blin. Tovarishh podpolkovnik! — Только и смог промямлить я в ответ. Передо мной стоял наш подпол Говоров, но…, каков видочек! — Камзол из какой-то зеленой переливающейся ткани, судя по всему стоящей бешенных бабок. Светлые штанцы и моднявые красные туфли с вытянутыми носами и золотыми пряжками, по последней мооскаавской моде. Шегольская шпага на дорого вышитой перевязи. Шляпа с пером — Дыртаньян от зависти удавится. Два пистолета за широким поясом, тоже все в золоте и каменьях, не столько оружие, сколько показатель статуса. Вся одежда вышита золотыми нитками, и украшена пуговицами, кажется из горного хрусталя. А в завершении композиции — толстущая золотая цепь на шее, якорь, блин, вешать можно. Силен наш полкан, такую тяжесть на себе носить. …Не, я конечно и раньше видел нашего Говорова в одежде из этого мира. Но раньше это было… Ну, как пластмассовое яблоко рядом с настоящим. …Но самое главное, как он ее носил! Так естественно и непринужденно, и в то же время, словно бы с некоей внутренней уверенностью, что он на все это