Ниочёма 2 - Дмитрий Николаевич Матвеев

— Есть такое, да, — признался Олег. — И спасибо. Мне и вправду приятно. Не так уж много людей что-то делали именно для меня. Пожалуй, кроме тебя да Веры, никто и не пытался. Я имею в виду, не за деньги, не по обязанности, а просто так.

— В самом деле?

Маша повернулась на кровати, удивленно всматриваясь в Олега.

— А родители?

— Я их не помню. У меня от прошлого почти ничего не осталось. Я живу сегодняшним днем и не вспоминаю о том, что было.

— Я даже не знаю, что на это сказать, — расстроилась Маша.

— А ты ничего не говори. Я не чувствую себя ущербным, мне этот факт не доставляет неудобства. Считай, что я родился девятнадцатого августа восемьсот сорокового года уже семнадцатилетним. Вот почти что таким.

— И у тебя ни родных, ни друзей, ни близких?

— Ну почему же? Друзей, правда, еще не приобрел, но вот родные появились. И даже близкие.

— Ты правда считаешь нас родными?

— А кем же вас считать? Вы родные и есть. И я очень надеюсь, что такими и останетесь.

— Но ведь Предки, они будут следить за соблюдением договора.

— Да. За формальным соблюдением. Но ты ведь прекрасно понимаешь, что соблюдение брачного контракта и хоть мало-мальская душевная близость далеко не одно и то же.

Маша поднялась, убрала на стол опустевшие чашки, остатки сластей и вернулась на кровать.

— Вот поэтому я и хотела выйти за тебя замуж. Наши одноклассники поймут это в лучшем случае лет через пять. А ты молодой и красивый снаружи, но при этом взрослый и мудрый внутри. И меня к тебе тянет, прямо как кошку. Скажи, Олег, ты любишь кошек?

Олег вспомнил кота, встреча с которым стала последним событием его прошлой жизни, и уверенно сказал:

— Разумеется!

Маша встала на четвереньки, вполне достоверно мурлыкнула и боднула Олега, заставляя его откинуться на спину. А Олег, в свою очередь, мысленно попросил Милку включить настольную лампу, выключить верхний свет и не подсматривать.

В Санкт-Петербургском доме клана Песцовых

Выходные были свободными от экзаменов, и клан Песцова в полном составе отбыл на отдых в столичный особняк. Неделя прошла неплохо. Особенно у Олега. Особенно вечера.

Девчонки собрались в гостиной посплетничать, а Олег заперся в кабинете: надо было просмотреть имеющиеся в хранилище драгоценности и выбрать подарки для Маши и Алёны. И сделать так, чтобы они были не хуже, чем у Веры: ему только конкуренции между девчонками не хватало.

— Маркус!

— Я здесь, хозяин!

В воздухе соткался образ дворецкого.

— Маркус, ты ведь знаешь все о хранящихся в подвале женских украшениях. Есть среди них такие, что принадлежали раньше Щукиным, Лебедевым или Каракаловым?

— Лебедевых нет, Щукиных — тоже. С клеймами Каракаловых имеется небольшой гарнитур с черным жемчугом.

— А Комаровых что-то есть? — вспомнил Олег.

— Нет, ничего

— Ясно. Давай разбираться дальше. Какие из драгоценностей имеют магические свойства?

— Гарнитур Каракаловых и несколько мужских перстней, являющихся накопителями.

— А ты можешь отличить магию родовую от обычной?

— Конечно, хозяин.

— И какие вещи имеют родовую привязку?

— Каракаловых.

— Что и предполагалось.

Олег посидел еще немного, поразмышлял. Маша будет рада родовым жемчугам. Возможно, у неё где-нибудь в закромах имеются другие части гарнитура. Что же до Алёны, то второй такой удачи ожидать трудно. Так что надо просто подобрать ей парюру не хуже, чем у Веры. Вот, например, эти бериллы.

— Маркус! А что насчет клада в парке? Ты что-нибудь нашел?

— Нашел, хозяин. Три больших сундука. Рядом — человеческие останки.

— Что в сундуках?

— Неизвестно. Они обиты свинцом.

— Надо полагать, потому ты их и достать не можешь.

— Именно.

— А чьи останки? Можешь узнать?

— Попытаюсь. Это потребует времени.

— Ничего, это не к спеху. Ты пока что поставь вешки на том участке, где сундуки лежат. Завтра займемся.

***

В гостиной, в полутьме, при свете одного лишь неяркого торшера, шел секретный разговор. Тихо, вполголоса, а то и шепотом, девчонки делились ощущениями и впечатлениями. Вернее, делились только две из них. Алёна, в основном, жадно слушала, и лишь изредка осторожно уточняла отдельные моменты. Кажется, дай ей волю, она бы и конспектировала. И все это под сдержанные смешки, да со смущенным румянцем на щеках, к счастью, не слишком заметным в полутьме.

— Ну что, Алёнка, нынче твоя очередь, — подмигнула Каракалова. — Ты одна осталась, пороху не нюхавшая.

— Ой, девочки, боязно! — замотала головой Щукина. — Нет, не сегодня. Я ж со страху помру!

— Да чего там! — махнула рукой Маша. — Не страшнее, чем на прививку сходить. Ты ж мне половину гардероба промочила да просолила. Всё рассказывала, какой Олежек хороший, и как ты его любишь. Вот и докажи свою любовь делом.

— Он нежный, — добавила Вера. — не бойся.

— А сама-то боялась, да еще как! — парировала Алёнка.

— Сдуру боялась, — отрезала Вера. — Да и то: не самого процесса, а, скорее, неизвестности. И только до первого поцелуя. Но я хотела сильней, чем боялась.

— Вот именно. А у меня всё наоборот. Я едва представлю себя перед ним, у меня сразу ступор начинается. Меня и так-то трясет, а тут как бы и вовсе не опозориться.

В коридоре раздались шаги, потом стук в дверь и знакомый голос спросил:

— Девушки, можно войти?

— Минуту!

Девчонки быстро проверили состояние нарядов, прически, макияжа, и разрешили:

— Можно!

Олег вошел, подозрительно покосился на застигнутых врасплох девушек

— За мной должок образовался. Ты, Вера, свое получила. Поди, на другой же день похвасталась.

Та потупилась и покраснела.

— Можно подумать, я не знаю, как это обычно бывает. Но я не о том. Я считал, что жених к свадьбе должен подарок невестам преподнести. А тут — сами видите: то одно, то другое, то еще чего. Так что я собираюсь исправиться. Думаю, Верин подарок вы уже пересмотрели, и даже перемерили.

Три пары глаз