Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

– Вообще-то внучка. И ваша правнучка, – скривилась Тайка.

– Не примазывайся к царскому роду, замарашка. Пока я жив, ни один полукровка не посягнёт на дивий престол! – Ратибор потряс кулаком.

Тайка ничего не ответила, потому что вдруг поняла: этот разговор не имеет смысла. Что бы она ни говорила, Ратибора не переубедить. Он живёт в своём, совершенно другом мире, и никакие слова, никакие действия этого не изменят. Осознание это было горьким. Ведь раньше она наивно надеялась, что до каждого человека можно докричаться, переубедить. Прежняя Тайка попыталась бы рассказать царю, что царевич не замышляет дурного против отца, а наоборот, любит его… Теперь же она знала, что Ратибору плевать, любят его или ненавидят. Пусть боятся. Пусть почитают. Любые чувства подойдут, кроме равнодушия…

– Неужели это Птица-война вас таким сделала? – вырвалось у неё.

– Каким «таким»? – хмыкнул царь.

– Бессердечным.

Ратибор, конечно, расхохотался в голос, аж рожа покраснела. А вот Лис призадумался:

– Странно это.

– Что? – Тайка повернулась к нему, стараясь держать Ратибора в поле зрения. А то мало ли что выкинет.

– Да вот думаю, что царь ненастоящий.

Все вытаращились на Кощеевича, а Ратибор аж ногами затопал:

– Что ты несёшь, дуралей?! Белены объелся?!

– Тот Ратибор, которого я знаю, обычно требовал своё. А ты только угрожать горазд. Ну точно как дитё малое обиженное песок раскидывает и кричит сверстникам: «Мой папка вам всем покажет!»

– Да как ты смеешь?! Сейчас я тебе…

– Вот видишь? Опять. Но это ещё не всё. Так уж вышло, что я хорошо знаю Смерть. И готов дать руку на отсечение, что ты не в её вкусе. Значит, и бессмертие твоё липовое.

– Сейчас я докажу тебе, что ты ошибаешься!

Ратибор выхватил из-за пояса кинжал с костяной рукояткой и, крякнув, с размаху всадил его себе в грудь. На рубахе показалась кровь, и Тайка от неожиданности вскрикнула.

Пушок закатил глаза, демонстрируя готовность упасть в обморок. А вещун-Май, сидящий на плече у Лиса, пробормотал:

– Мы же не станем мешать ему поступать пр-равильно, да? Сам убьётся, нам даже не пр-ридётся стар-раться.

Но надеждам Мая не суждено было сбыться. Ратибор деловито вытер кинжал о подол, а потом рванул на груди рубаху. Рана затягивалась на глазах. Миг – и ему осталось лишь стереть кровь рукавом, чтобы явить изумлённым взорам неповреждённую кожу.

– Видали?! – торжествующе усмехнулся царь.

В ответ Лис с нарочито скучающим видом зевнул:

– Ну и на что тут смотреть? Иллюзии я и сам создавать мастак. Царевна Ясинка, покажись. Я же знаю, что это твоих рук дело.

Ратибор набычился, неестественно завращал глазами, и – хлоп! На его месте возникла высокая стройная красавица в чёрном платье. Её запястья обвивали браслеты-змеи из чернёного серебра. Светлые косы были уложены вокруг головы наподобие короны. Семейное сходство с Ратибором и Радосветом было очевидным. Вот только у тех отродясь не было таких светлых глаз, напоминающих кусочки льда. Этот холодный взгляд портил всю красоту, как и ярко-алые губы, изогнутые в надменной ухмылке.

– Отец говорил, что ты хитёр, Кощеев сын. Не ожидала, что ты так быстро раскусишь мой морок. Его ведь не всяким заклинанием развеять можно, а тебе даже чары не понадобились. Браво! – захлопала она в ладоши.

Лис картинно поклонился:

– Благодарю.

– Что ты, это я должна вас благодарить. Зашли в расставленные сети, словно косяк глупых маленьких рыбёшек. Хотелось бы подольше с вами поиграть, ну да ладно. Отца вам всё равно уже не настичь. Да и самим никогда отсюда не выйти, – усмехнулась царевна.

– А мне говорили, ты Несмеяна, – удивился Лис.

– Так прошли те времена. А теперь я стала повелительницей кошмаров и получаю всё, что захочу, – чего же мне не радоваться? – Ясинка закружилась, подметая пол длинными рукавами.

– А не блефуешь ли ты? – нахмурилась Тайка.

– Я слетаю пр-ровер-рю. – Май устремился в тёмный коридор, но очень быстро вернулся. Вид у него был взъерошенный и понурый. – Она не вр-рёт. Гр-рот закр-рыт чар-рами.

– Но Ясинка здесь! – не унималась Тайка. – Не могла же она и себя вместе с нами запечатать. Или тоже иллюзия? Я бы поверила, если бы не Каа.

– А при чём тут я? – хмыкнул змей.

Похоже, происходящее забавляло его не меньше, чем Ясинку.

– Ты почуял их. И мы шли за тобой на запах. А иллюзии не пахнут. Принюхайся, наши враги ещё здесь? Или сматываются, пока мы тут болтаем с очередным мороком?

– Хочешь сказать, у нас тут иллюзия в иллюзии? – Пушок аж присвистнул. – Ну, Тая, ты голова!

– Ну а что такого? Бывает же сон во сне. Когда тебе снится, что ты проснулся, но на самом деле нет. Это всего лишь гипотеза, я до конца не уверена, поэтому…

– Ты совершенно права, – кивнул Каа. – Я способен видеть сквозь любые мороки. То есть это не совсем зрение, скорее – чутьё.

– И ты молчал! – Тайке очень захотелось его стукнуть – особенно после того, как она угадала, что в следующий миг ответит хитрый змей:

– А ты не спрашивала.

– Тогда давай, рассказывай во всех подробностях, что ты чуешь! Они ещё здесь?

– Неподалёку. Чтобы поддерживать такие сложные мороки, нужно находиться поблизости. Так-так, где же вы? А, вот, нам сюда.

Пушок подлетел ближе, чтобы получше рассмотреть, куда указывает Каа, и недоумевающе мявкнул:

– Но там же стена! Хочешь сказать, этот грот – тоже иллюзия?

– Весь мир – иллюзия, – отмахнулся змей. – А теперь следуйте за мной.

И прошёл сквозь стену.

– Легко ему говорить… – вздохнула Тайка. – Он-то преграды не видит. А нам придётся убедить собственные глаза, что они обманываются.

– Просто закрой веки, – подсказал Лис.

Тайка послушалась, сделала несколько шагов вперёд и… ой! – больно треснулась лбом о камень.

– Забудь, что там стенка. Не думай о ней.

– Я не могу!

– А Радосвет, между прочим, смог. В башне, где Кощей держал мою мать, была похожая дверь.

– Оттого, что ты рассказываешь про чужие успехи, мне легче не становится. Наоборот. Это ж выходит, что я хуже своего деда. Не соответствую.

– Как же с тобой иногда сложно, ведьма!

Тайка ойкнула, когда Лис решительно подхватил её на руки и скомандовал:

– Май – на правое плечо! Пушок – на левое! Ведьма, зажмурься! Все думаем о сосиске в тесте. И-и-и – оп!

Они оказались на той стороне. Кощеевич налетел на Каа и прикрикнул:

– Чего встал? Мог бы и отойти с дороги.

– Там обрыв, – меланхолично заметил змей, сложив руки на груди. – То, что