Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV - Ваня Мордорский

— Я двигаюсь и разговариваю слишком медленно, чтобы мы могли вести диалог в одном времени…наш разговор занял бы годы, а твое обучение — еще больше…

— То есть… возле меня время течет как обычно? — уточнил я.

— Именно, но в моем времени и восприятии мы беседуем уже почти неделю.

Мои брови поползли вверх.

Да мы ведь только начали говорить! Какая неделя-то?

— Черепахи думают очень медленно. И чем древнее они, тем медленнее это происходит, как бы странно это ни звучало. Наши мысли тяжелы…

Я посмотрел на черепаху, и словно попытался увидеть ее в том медленном, растянутом времени. Но у меня ничего не вышло.

— Кхм, как интересно. Я даже не думал, что такое возможно, — ответил я честно.

— Ничего особенного: я ускоряю время вокруг себя, сжимаю его, чтобы говорить с тобой. Для самой же меня всё происходит очень медленно…. Я не люблю ничего быстрого…

Так вот, чтобы ты взял Лотос и смог им воспользоваться, то должен кое-чему научиться.

В тебе есть зародыши того, что нужно: от белки, от дракона и от некоторых, ступивших на тропу Праведности, но этого мало… Они не могли научить тому, чего не знали и не понимали сами…

Ладно, для этой Черепахи они чего-то там не понимали, но для меня же что белка, что гусь-дракон были существами, познавшими Дао, да и не только его. И их слова оставляли во мне следы.

— Не спеши, Ван, тебе некуда. Обучение не может быть быстрым, ты же знаешь пословицу: «Тот, кто спешит — тот опаздывает». Здесь то же самое. Забудь, что время существует. Пока ты думаешь о времени, ты не готов к своему Пути.

— Разве к Пути можно быть готовым? — спросил я.

— Конечно, Ван, — ответила Бай-Гу и я посмотрел в ее глаза, — Особенно если этот Путь — последний.

На душе дохнуло холодком.

— Не бойся, — хохотнула Черепаха, — Каждый путь — последний. Когда ты собираешься в путь, ты же надеваешь обувь, прощаешься с близкими и берешь с собой запас еды и палку? Это и есть подготовка. Потому что ты знаешь, что больше не вернешься. Ты оставляешь всё позади. И мысли, и людей. Ты ведь знаешь притчу о монахах и девушке у реки?

Я покачал головой.

— Два монаха шли к обители. У разлившейся реки стояла девушка — не могла перейти. Молодой монах, помня обет не прикасаться к женщинам, отвернулся. Старый поднял её, перенёс и поставил на берег.

Всю оставшуюся дорогу молодой монах молчал, но у ворот обители не выдержал:

— Как ты мог прикоснуться к женщине⁈ Ты же давал обет!

— Я оставил её у реки, — ответил старик. — А ты ее все еще несешь.

Я кивнул. Да, пример о мыслях, которые мы несем с собой, доступный. Правда, к чему он мне сейчас?

— Что ж, Ван, не только твой разум, но и твое тело наполнено спешкой, так что давай посидим.

Черепаха переместилась, словно проплыла по воздуху и села на краю островка погрузив лапы в воду и похлопала рядом с собой, приглашая сесть поближе.

Я сел.

— И что надо делать? — с легким недоумением спросил я.

— Ничего.

— А?

— Давай просто посмотрим на лотосы.

На той стороне берега резвились лисы, но их почему-то не было слышно, а карп…карп плавал за стайками золотых рыбок, и по моему, он еле сдерживался, чтобы не увеличиться и не начать вести себя шумно, как он привык.

Минут десять мы просто сидели. Черепаха не шелохнулась, я старался тоже.

Потом прошло еще десять минут, а потом еще и еще…

И тут я понял, что сидеть тяжело. Буквально. Это было странно, я привык к погружению в себя, к медитациям, а просто сидеть не мог.

Глаза цеплялись то за рыбок, то за лис на берегу, то за порыв ветра, то за кувшин, который приземлился рядом со мной и молчал. Видно понимал, что говорить в такие моменты не стоит.

— Тебе тяжело, — сказала Черепаха, не отрывая взгляда от лотосов.

— Немного…

— Раньше, Ван, так проверяли терпение и выдержку учеников.

Я понял, что проверку я, видимо, не прошел.

— Сидеть на берегу неподвижно для вас, людей, очень тяжело. Давай попробуем еще раз.

Пошла попытка номер два.

В этот раз я попытался совместить медитацию и сидение на берегу. Всё-таки, мне уже не столь важно было находиться в позе лотоса, чтобы отключить всё внешнее и впитывать Ци.

Время потекло иначе…медленнее и привычнее, глаза понемногу начали закрываться. Вот, и ведь надо было всего-то совместить…

Бам!

Болезненный тычок под ребра заставил меня чуть ли не подскочить.

— Тссссс! — приложила Бай-Гу ко пасти свою лапу, — Не шуми.

Я потер ребро. Сделал вдох-выдох и успокоился.

— Ты попытался обмануть.

Я хотел возразить.

— Не нужно слов, — взглянули на меня два космических зрачка, — Медитация — это одно состояние души и тела, а просто сидеть на берегу и смотреть на лотосы — совершенно другое. Медитация — это попытка обмануть собственные чувства и восприятие. Она нужна, но не тут. Ты не должен собирать Ци и накапливать… Сейчас мы делаем кое-что совершенно другое. Высшее познание — это смотреть на воду, рыбок и лотосы и быть частью этого, быть частью природы, частью целого. Ты, как и любой практик да и вообще человек, отгораживаешься от нее, создаешь «свое» пространство, в которое никому ходу нет.

Давай заново. Бери пример с лотосов: смотри, они просто растут и никуда не спешат…

— Они растения. — не смог удержаться я, — Вся их жизнь — это рост вверх на одном месте.

— А чем мы отличаемся? Просто тем, что можем чуть быстрее двигаться? — хмыкнула Черепаха.

Ладно, хорошо, попытаемся заново.

Я встряхнулся сделал вдох-выдох, и сел заново. Задница за это время затекла знатно.

— Медитация — попытка обмануть время. Но ты не должен прятаться от времени. Ты должен быть с ним.

И это говорит мне существо, которое играет со временем, как игрушкой?

Я попытался вновь выбросить все мысли из головы и просто фиксировать реальность вокруг. И тут же получил тычок.

— Нет, Ван… Ты снова отгораживаешься, — покачала головой черепаха, — Как же с вами, людьми, сложно… Стань не просто взглядом, а частью окружающего мира.