Проводник - Эрик Дешо

громко отматерился, а после пообещал переехать. Вот прям решительно бросить его пустым и забытым. Благо целых три варианта было. И тут почувствовал вину – не свою, а домового. Искреннее сожаление и обещание впредь вести себя образцово. Поверил. Хотя шутки после случались, но к тому времени особняк ощущался тёплым, ласковым и огромным псом, который так беззащитно печалится, что заставляет жалеть о словах, вырвавшихся в гневе.

– Эй, я с миром, – поднял я руки, убирая револьвер в «карман». К тому же прекрасно зная, что башня понимает речь. Мой дом легко исполнял просьбы тех же Марии или Ханзо, хотя они всего лишь наёмный персонал.

Статуи нехотя расступились. Прямой угрозы не было, а самостоятельно напасть башня не могла. Живое здание – это где-то разумное, но точно не самостоятельное существо.

Испытывать судьбу не стал – кто его знает, у «стихии» всё возможно, даже свободная воля домового, – потому скоро двинулся к входу в башню. Далее – открытая дверь, лифт и просторная комната с хозяином на диване.

Гайндзи Слейв выглядел высоким, худощавым, тёмным азиатом лет сорока, в алом, громоздком на вид то ли халате, то ли мантии.

– Ты рано, – бросил он мне вместо приветствия.

Я пожал плечами.

– Это того стоит? – спросил он в ответ на мой жест.

«Отнять год жизни у ребёнка за очередной туз в рукаве? Я же здесь», – мысленно произнёс я.

– У меня небольшой выбор, – ответил вслух.

– Уверен, что правильно выбрал? Не пожалеешь? – Несмотря на угрозу, его тон оставался спокойным.

В правильности своего решения я не сомневался. Для девочки месяцем больше или меньше не имело значения. К предстоящему бою или готов, или не подготовишься никогда. Так что на самом деле цена не так уж высока. С другой стороны, если его дочь умрёт, то Слейву будет плевать на мои слова. Потому боялся, точнее собирался учитывать, коли переживу будущую войну. Страх смерти где-то потерялся после смерти – хоть и тавтология, но суть передаёт верно.

– Иди, – легко вскочил монстр в облике человека.

И бросил мне огромный чёрный бриллиант диаметром сантиметров десять, уходя в одну из комнат. Я поймал камень, внимательно осмотрел его. Подходит, оценил будущую тюрьму. А после пошёл к белой резной двери с витиеватой надписью «Покои Принцессы», с тем же чувством, что и два года назад. Страх того, что у меня не получится.

Как бы я себя ни оправдывал, но месяц гарантированной жизни – это месяц жизни, которой я собираюсь лишить ребёнка. Это сегодняшний страх.

В прошлое посещение я боялся, что ничего не получится и всё закончится на мне. Потому что я остался последней надеждой для умирающего ребёнка. Что-то тёмное, злое убивало девочку, а это моя специализация. Остальные пробовали и отступили.

Я тоже растерялся, когда увидел, как маленькая растрёпанная девочка грязно матерится, вырываясь из пут, которыми её связали. Одержимость. И запущенная. Ко мне последнему обратились, не принимая всерьёз пацана. А что я мог сделать? Скорее всего, от души девочки остались ошмётки. Не сдался только потому, что понимал: я единственная надежда для ребёнка. Рискнул душой, атакуя демона. Эпичной битвы не вышло. Это оказалась не одержимость, а сильное родовое проклятье.

«Дети твои да возненавидят тебя. Проклинаемый родной кровью, увидишь, как они умрут в муках», – так звучало проклятье.

Но чтобы узнать это, нужно было поставить душу на кон и родиться одним из Мейстеров. Ибо наш дар – это Тьма. Ну и, само собой, необходимо знать о проклятьях. Не только библиотека, возможность работать с заклинаниями на основе души и крови. А у Мейстеров кого только в предках не было.

Так что в природе заклинания я разобрался. Три женщины из рода проклинателей пожертвовали душами, чтобы отомстить убийце их детей. Слейв же даже не помнил этого. Он никогда не отличался праведностью, скорее наоборот, привык пропускать слова жертв мимо ушей. Чары почти не определяются и не лечатся: только Тьма, только хардкор. А с детьми у магов проблема, не зря аристократы берегут женщин и распространено многоженство. Да и многомужество не такой уж и дикий случай. Так что девочка – это первый ребёнок преступника за две тысячи лет с того времени, как его посетило желание завести потомство. Возможно, именно мощь проклятья мешала ему.

Кстати, для меня тоже проблема заключалась именно в силе наложенных чар. Такое мощное проклятье мне было не по зубам. Пришлось использовать обходные пути.

Глубоко вдохнул, успокаиваясь и прогоняя непрошеные воспоминания. Постучал и открыл дверь.

– Приш-шёл, гадёныш-ш-ш! – встретили меня, когда я вошёл.

– Ганка – плохая девочка. Это дядя Тим. Он нас лечит. Здравствуйте, дядя Тим, – отругала свою куклу темноволосая девочка, в чертах которой можно было легко заметить сходство со Слейвом.

– Привет, Тайё. Привет, Ганка, – поздоровался в ответ, оглядывая помещение.

Бело-розовые тона, широкая кровать с балдахином, на которой сидела одиннадцатилетняя дочь Слейва. Светлая резная мебель с золотым узором. А ещё метровая светловолосая кукла с кошачьми ушками, хвостиком, большими глазами и головой, стоявшая на прикроватном столике.

– С-сдрасьте, дядя Тим, – издевательски пропела она, клоунски кривляясь.

А после показала язык. Сизый, нечеловечески длинный и гибкий, подходящий скорее кошмару, а не милой куколке в чёрно-белом наряде горничной.

– Вы поможете Ганке, дядя Тим?

– Попробую, Тайё. А что с Ганкой? – спросил я, зная ответ, просто отвлекая девочку вопросом, пока я активировал поводок, который парализовал куклу. Удивительное было бы дело, если бы я не позаботился о контроле над своими созданиями.

– Ругается много, – с улыбкой ответила девочка.

Я заблокировал куклу и подошёл к ребёнку. Тайё, не замечая моих манёвров, продолжала улыбаться.

Мне захотелось громко и матерно ругаться. Янтарные глаза пустым стеклом следили за мной. Мягкая улыбка не сходила с уст девочки, словно она не жаловалась на подругу, а сообщила что-то невероятно радостное.

– Вы опять сделаете мне больно, дядя Тим? – спросила она, всё так же светло и тепло улыбаясь.

– Придётся, – выдавил я из себя, сдерживая мат.

Дебил тысячелетний! Позаботится он! Придурок древний! Разве не видел, что дочь всё с улыбкой принимает?! На неё кричи, бей – она улыбаться будет! У нее не осталось ни капли гнева, ни толики злости, даже беспокойство и тревога исчезли! Ни одного негативного чувства. Опоздай я на день-два, и всё, спасти девочку шансов не было бы, потому что кукла начала перетягивать не только эффект проклятия, но саму душу ребёнка.

К сожалению, у моего метода имелись страшные побочные эффекты. Как, например, то, что сначала лекарство вытягивало негативные эмоции, а если промедлить, то