Иной мир. Бессмертные - Никита Эдуардович Шарипов

ты начинаешь прорываться. И сперва этот прорыв проявляется в виде частичной потери контроля, ты можешь заставить одну из мышц сделать какое-либо движение. Почти всегда под удар попадают мышцы лица, я начинаю корчить идиотские рожи. Но потом все это начинает усугубляться, все больше мышц теряют мой контроль и переходят под контроль твой. И еще спустя несколько дней нельзя спать, потому что во время сна ты всегда забираешь тело себе. И я не сплю, это не трудно, но в конечном итоге мне всё же приходиться сдаться. И тело снова у тебя, ты снова забираешь его.

– Видимо это делаю не я, а подсознание. Но тут уж надо меня извинить, потому что по сути как личность я к этому отношения вообще не имею.

– Извинить? – удивился Вовка. – Вот так вот просто извинить и всё? Я работаю, делаю дела, а ты мне сильно мешаешь. Ты многократно подставлял меня, Володя! Я бы не выбрался, нет, и этого разговора бы не было, если бы твои действия не имели проблемный характер. Мне нужно чтобы ты отдал мне контроль, чтобы ты ушел в пустоту и не вылезал из неё, пока не закончится война против Основы! Мы с тобой оба знаем нашу память и нам обоим известно, какие плачевные результаты мы показываем, когда соревнуемся в состязании под названием «кто дольше пробудет хозяином тела». Война в разгаре, Володя, и в цепи наступления мы являемся полноценным звеном. И если мы будем вновь исполнять, то скорее всего не справимся и это будет полноценной потерей звена. А цепь без одного звена становится короче, если ты не знал.

– Ага, – кивнул Владимир. – Она становится короче. Но только если звено с краю. А если оно в середине, то цепь рвется на две части, что еще хуже. Но, Вовка, даже зная все это я не готов отдать тебе контроль. Можешь упрашивать меня сколько угодно, но ответ так и останется отрицательным. Нет и еще раз нет! Лучше уж ты уходи, а я буду делать всё сам. Тоже много всего умею, и не исполняю в отличии от тебя. Но ты, уверен в этом, не уйдешь. Я прав?

Поерзав на сидении, Вовка уверенно кивнул и ответил:

– Ты прав, Володя, я не уйду. Не привык так легко сдаваться, сам знаешь.

– Да, знаю, потому что ты – это я. И получается, что из нас не сдастся никто. И получается, что проблему надо решать как-то иначе, с выгодой для тебя и меня. Как думаешь, это реально? Ты вот явился, сидишь рядом со мной, но по сути не существуешь. Ты можешь так постоянно или нет?

– Могу, но зачем? Я сейчас телом не управляю, и вообще ничего не способен делать. Могу лишь говорить, лишь давать советы. А мне хочется управлять! – Вовка с сожалением вздохнул.

Владимир, глянув на него, погрозил пальцем и сказал:

– Отставить уныние. Мы ведь знаем, что одна голова хорошо, а две лучше. Можно договориться. В критическое время, когда никто из нас не должен мешать друг другу, мы будем работать сообща… – Владимир поднял указательный палец вверх и задумался. Посмотрев на Вовку и увидев у того в глазах недовольство, он улыбнулся и добавил: – А во время спокойное я так уж и быть, буду давать тебе возможность попользоваться телом лично. Устраивает тебя такой расклад?

– Я рассчитывал, что ты согласишься… – начал Вовка, но был перебит Владимиром.

– Можешь ничего не говорить, потому что единственный устраивающий меня вариант я назвал. Если твой ответ нет, то всё, возвращаемся к старому. Жду ответа и поскорее!

– Да всё, всё, не злись, Володя. Новый вариант всяко лучше старого. Пока опробуем его, а там уже подумаем, нужно что-то менять, или нет. И давай уже, начинай завтракать, живот надоел урчать. И выдвинуться не мешало бы, потому что мы опаздываем.

– А мы всегда опаздываем, Вовка. И всегда успеваем…

* * *

– Медведь нужен нам, Володя. Я буду твердить об этом до тех пор, пока ты не согласишься. Берсерк, даже старый, всё равно берсерк. Да, он не так хорош, с этим я не буду спорить. Да, вряд ли он сможет тягаться даже с одним древним на равных. Но это нам и не нужно. Главное, чтобы он принимал на себя урон, чтобы он был для нас живым щитом. А уж мы стоя за его спиной будем думать как быть. Мы ведь тоже не пальцем деланные, тоже кое-что можем!

Вовка уговаривал Владимира немного изменить маршрут и наведаться к одному медведю берсерку, который в одной из реальностей когда-то воевал с Основой на стороне отца. В целом идея была неплохой, вот только нельзя было быть уверенным, что носитель брони, уже несколько сотен живущий в отшельничестве, согласиться куда-то идти. Цахеш, так звали берсерка, хорошо знал Михаила Росса, но обязан ему не был. Его сына, Владимира, он не знал совсем и о том, каким будет его поведение, можно было только гадать. Берсерки, особенно старые, поголовно вели отшельнический образ жизни по одной простой причине: они плохо контролировали себя и порой были опасны для всего живого. Бешенство берсерков, так звался тот недуг, который неизбежно одолевал каждого бронированного медведя по достижению определенного возраста. Но не каждому из берсерков удавалось научиться контролировать свою болезнь. Цахеш был как раз из последних, назвать его предсказуемым не поворачивался язык.

– Ты зря беспокоишься о таком пустяке, как бешенство берсерков, Володя. – Вовка лежал на переднем кресле и его ноги были закинуты на панель. В реальности он не существовал, негативных последствий данная поза не имела, но Владимир все равно психовал.

И поэтому грозно высказался:

– Ноги убрал, потому что бесишь! И не подслушивай мысли, задрал уже!

– Рад бы не слушать тебя, Володя, но никак, все твои мысли – мои мысли.

– Я же твои не слышу, вот и ты мои не слушай. А что касательно берсерка – снова нет, нам такая обуза не нужна!

Вовка, подумав, все таки убрал ноги с панели. А затем спокойно заговорил:

– Ты мои мысли, Володя, не слышишь по одной простой причине, о которой я говорил многократно. Я базовая личность, фундамент, основа всего. А ты уже клон меня, немного упрощенный, созданный искусственно и увы наделенный слишком большой властью. И да-да, не строй недовольную рожу, я вижу, что ты все равно не согласен со мной, и поэтому не стану что-то доказывать, а лучше вернусь к теме берсерка. Цахеш псих, которого нужно еще поискать, но нам он вообще не страшен. Наших способностей будет достаточно, чтобы сдержать его, если он психанет тогда, когда не надо. Ну а если он психанет когда надо, то сдерживать его не придется и древним, что окажутся у безумного медведя на пути, останется только посочувствовать.

– Ладно, твои доводы убедительны, и я уже давно был готов согласится. Но есть одно «но» и это время. Мы потеряем от трех дней до полутора недель. Ты сам знаешь, что у Цахеша три логова и в каком именно он сейчас проживает мы не знаем. Если не повезет?

– Я уверен, что повезет, Володя. – Вовка хитро улыбнулся. – Это в прошлые разы любой из нас почти всегда был неудачником. Но сейчас все иначе. Сейчас мы вместе. А минус помноженный на минус, как известно, дает положительный результат…

* * *

– И долго ты собираешься спать, Володя?

Росс открыл глаза и непонимающе уставился на Вовку. Прошло несколько секунд и на лице Владимира появилась осмысленность. Телом управляла вторая личность, они так договаривались.

– Мы добрались? Сколько дней ушло? Твоя память мне недоступна, рассказывай.

– Да нечего особо рассказывать, – Вовка отмахнулся. – Скука скучная, даже поговорить не с кем было!

– Вовка! – Владимир показал сидящему за рулем внедорожника подростку кулак. – Рассказывай!

– Ну ладно, краткий пересказ будет. – Набрав побольше воздуха, Вовка быстро заговорил: – Я завладел телом с твоего разрешения и поехал к первому логову берсерка Цахеша. Память отца не подвела, добрался быстро, и медведя там не обнаружил. И попер к следующему логову. Но по пути заезжал к людям, пополнял