Иной мир. Бессмертные - Никита Эдуардович Шарипов

запасы, и там мне пришлось немного повеселиться. Плохие люди есть везде, это ни для кого не секрет. Моё отношение к ним тебе известно, поэтому даже не спрашивай, что я с ними сделал. День потерял, но зато душу успокоил. И довольный продолжил путь. Но до логова не добрался, решил тебя пробудить. И вот он ты, тут как тут, все как обычно.

– Не добрались до логова? – в сознание Владимир пришел на переднем сиденье, потому что именно там тело уснуло под управлением Вовки. Пробуждение выпало на ночное время суток и понять, где они находятся, было сложно. В лесу, судя по количеству деревьев, окружавших машину. Но в каком именно лесу можно было только гадать.

– Саракхан, подножье с северной стороны, – подсказал Вовка. – До логова часов пять пути пешком, ведь на машине туда точно не добраться, по крайней мере на нашей. Я мог потянуть время, оставить тело под своим контролем еще на пару суток, но не стал этого делать. Мне не повезло в первом логове, и поэтому второе лучше проверять вместе. Больше удачи!

– Ага… – буркнул Владимир и вышел на улицу.

Вовка тоже вышел на улицу. И для этого он открыл водительскую дверь. Но так на самом деле Владимиру только казалось. Его мозг невыносимо правдоподобно дорисовывал действия подростка, которые в реальности просто не существовали.

– Ты громко хлопаешь дверью, – Владимир, понимая абсурд сказанного, все равно не удержался от замечания. Махнув на Вовку рукой, который смотрел на него и крутил пальцем у виска, он пошел в известном ему по памяти отца направлении. А затем, не желая терять времени, перешел на бег…

По прошествию сорока одной минуты Владимир был на месте. Гигантский провал, через который можно было попасть в сеть карстовых пещер, находился в нескольких шагах.

– Лестницы не предусмотрено, придется прыгать, – сказал Вовка, сидящий на краю и свесивший ноги вниз.

Во время бега по лесу Владимир был одинок. Вторая личность отсутствовала, бегущей рядом её точно не было. Но стоило ему остановиться, и она вновь появилась.

– По твоему я идиот, да? – спросил Вовка, и в своей любимой манере покрутил пальцем у виска. – Ага, да-да, вот мне нечего делать, по лесу бегать. Я же не ты!

Владимир на словесный выпад не отреагировал. Оказавшись у края, он решил, что проще будет спрыгнуть. Спускаться по корням, которые как известно свисали до самого дна провала, ему не хотелось.

– Я бы тоже прыгнул, – усмехнулся Вовка и соскользнул в темноту. И спустя несколько секунд из пропасти послышался его голос: – Тут метров пятнадцать высота, дно плоское, много костей и воняет. Прыгай, не бойся!

Владимир оттолкнулся и прыгнул. И полетел приблизительно в центр дна провала. И ожидая приземлиться на плоское дно, которое он пусть плохо, но все-таки видел при помощи своего модифицированного зрения, Росс это дно пролетел и приземлился на кое-что другое.

Дно, увиденное им сверху, на самом деле было кустом, который заполнил собой весь провал. И этот куст скрывал под собой что-то твердое, и на это твердое Владимиру повезло приземлиться. На неровное и железное твердое. И левая нога, угодив чёрт его знает куда, освободилась не сразу, а сперва сломалась в двух местах, и только потом обрела свободу.

– Вот же дрянь, я сломал ногу, – Владимир лежал на ковре из костей, лесного мусора и корней. Совсем рядом лежало что-то крупное и металлическое. Неужели каток? Да, это был именно он, опрокинутый набок дорожный каток, который непонятно как очутился в провале.

– Вот ты идиот, Володя. Надо проверять, куда прыгаешь! – возмутился Вовка.

– Я идиот? Это ты идиот, Вовка! Ты сказал, что внизу ничего нет!

– А я знал, что тут ничего нет? Я просто наобум ляпнул, дубина ты березовая! Вот теперь давай, ногу восстанавливай! И думай, Володя! Думай о том, что тебе повезло! Да-да, повезло! Представь, если бы ты раскурочил не ногу, а голову! Что было бы тогда? А ведь это моя голова! Моя, Володя!

– Задрал орать, Вовка, да еще прямо в ухо. Успокойся, нога не проблема, пару минут и будем в норме!

Но подросток не успокаивался:

– Я дурак, признаю это, хотел пошутить, и не думал, что так выйдет! Ты зачем мне веришь, Володя? У нас на двоих всего одна пара глаз, и больше твоего я видеть не способен! Ох и дурак же я, ой дурак!

Владимир Росс не слушал вторую личность. Сосредоточившись на поврежденной ноге, он наблюдал за тем, как регенерируют ткани.

– Все, я спокоен как удав, – сказал Вовка, когда от переломов не осталось и следа. Подросток сидел на дне провала, привалившись спиной к резиновому колесу катка.

– А я здоров как бык, – сказал Владимир. – Регенерация продолжает развиваться. Если и дальше так пойдет, то скоро выйдем на рекорд. Прежде такого высокого уровня она не достигала.

– Мы в тандеме работаем, Володь, между нами нет конфликта, а это своего рода прогресс. – Вовка вскочил и засеменил за Владимиром, который не обращая внимания на вторую личность начал прорываться через неплотные поросли странного куста к стене провала, чтобы затем отыскать вход в пещеру. И память отца вновь не подвела, вход был на месте. Вот только в памяти отца на дне провала не было ни кустарника, заполонившего собой все, ни катка, лежащего на боку.

– Ермаков бы не сделал такой глупости, – сказал Владимир и пригнувшись вошел в низкий, но широченный проход. – И отец, конечно же. Я помолодел телом и стал безрассудным. Да, знаю себя, молодость мне никогда не шла на пользу.

– Но тем не менее молодой ты мне нравишься больше, Володя, – сказал Вовка, обгоняя. – После сорока ты всегда становился столь нудным человеком, что я был готов повеситься, лишь бы не терпеть то время. Как вспомню, так перекреститься хочется!

– Ты атеист, – напомнил Владимир.

– Да, к счастью да, я атеист. А что касательно Ермакова Никиты, моего любимого племянника, то тут я с тобой вообще не согласен, Володя. Ермаков позитивен в поступках, в нем нет свойственной тебе нудятины, Никита больше меня на отца моего похож.

– Твой отец и мой отец, Вовка! – злобно сказал Владимир. Пещера с каждым пройденным метром становилась шире. Глаза, в начале отказывавшиеся что-то видеть, постепенно привыкли к темноте, и теперь можно было не спотыкаться о многочисленные препятствия, попадавшиеся на пути.

– Да-да, все так, но с поправкой на то, что ты личность выдуманная, и тебя бы не мешало стереть. Эх, как же тяжела моя доля. Отец, надеюсь ты когда-нибудь понесешь наказание за все те злодеяния, что ты совершил! – Вовка остановился, резко повернулся и обратился к своему спутнику: – Скажешь что-то в оправдание, Володь? Ну давай, начни как обычно защищать его! Михаил Росс, он ведь для тебя чуть ли не Бог!

– Нет, отец не Бог, не преувеличивай. И нет, оправдывать я его не буду. Не было злодеяний, а значит и нет оправданий. Правильно?

– Неправильно, Володь! Злодеяния были! Начну с себя, ради идиотского противостояния против выдуманной Основы отец пожертвовал мною, своим сыном! А еще он пожертвовал мамой!

– Война не выдуманная, а настоящая! – Владимир попытался обойти Вовку, но ничего не вышло. Оставшись стоять с подростком лицом к лицу, он злобно выпалил: – Пройден огромный путь, отец сделал столько всего невозможного, а ты всё это оскорбляешь! Не делай так, не надо!

– Мой племянник Никита Ермаков, его родители, Андрей и Людмила! Людмила, Володь, моя родная сестра! Тебе легко, ты знаешь её из воспоминаний, а я знаю по настоящему, я рос рядом с ней, я её так любил! И мама…

Вовкины глаза стали влажными, но он удержался от слез и, резко развернувшись, пошел по пещере. Владимир отправился следом, но молчать не стал:

– У каждого из нас свой взгляд на происходящее. И у каждого своя судьба. Мы разные, но нам не повезло быть одним целым. И придется с этим смириться!

Но Вовка гневно ответил:

– Нет, я никогда с этим не смирюсь. И то, что задумал, доведу до конца. Чего бы мне это ни стоило…

Берсерк Цахеш в пещере не нашелся. Логово было занято другим медведем, обычным и сильно старым. И первыми о старости обладателя мохнатой шубы сказали глаза. Белые, полностью слепые, они наверняка давно утратили свою главную функцию. А еще