Пепел доверия-2 - Руслан Алексеевич Михайлов

какие-то приправы из шкафчика, опять же советскую потемневшую скороварку, чугунную тяжелую сковородку, снятый со стены детальный план поселка с многочисленными отметками, две бутылки не слишком качественной водки, кое-какие инструменты, запечатанное мыло «Абсолют» и еще много разных мелочей.

Тела я оставил, как были. И тут уже дело не в словах Бажена, а в простом понимании: я не смогу никуда вытащить эти донельзя раздутые останки. Единственное, что я сделал – нашел документы того, что лежал наверху, сфотографировал паспорт, забрал семь тысяч с копейками из бумажника и прихватил его разряженный смартфон. Займусь позднее.

Напоследок я открыл все окна и полил все цветы. Последнее сделал из-за банального краткосрочного приступа паники – вдруг накатило что-то, не смог заставить себя выйти, хотя только что бегал с охапками барахла. Посидел чуток, подымил чужими сигаретами, найденными в ящике стола, запил парой глотков спрятанного там же коньяка – а мужик любил хлебнуть на работе – тщательно затушил окурок и наконец вышел, наговаривая следующую запись на поймавший сеть телефон.

Оказавшись дома, ощутил невероятной силы позыв запереться, забраться в постель и погрузиться в просмотр какого-нибудь старого фильма, но уже привычно пересилил сам себя и заставил работать. Разгрузив машину и перенеся все в дом, я воткнул в телефон провод от повербанка, запихнул все это в набедренный карман длинных милитари шорт, поставил планшет с изображением от камер на видное место, натянул рабочие перчатки и решительно ухватился за первый пеноблок.

Через час я обливался потом вперемешку с вылитой на макушку водой, жадно хлебал из шланга и задумчиво осматривал дело рук своих. Потом я истекал не от тяжести работы, а от ее лихорадочной поспешности. Мне хватило одного раза оказаться пойманным врасплох, и повторять этот опыт я не хотел. И поэтому выложил впритык к дому стену высотой в два пеноблока, с каждой стороны оставив узкие щели. Никакого бетона или клея – блоки я просто уложил друг на друга. Никого эта преграда не сдержит, зато теперь пространство под домом абсолютно не проглядывалось.

Сзади я оставил проем, прикрыв его листом фанеры, а блоки убрав под дом – перед сном установлю их на место, не покидая убежища. Проем для того, чтобы выбрасывать наружу выкопанную почву. Все это временно, и вскоре я все сделаю по уму.

Чуть отдохнув, я перетащил к дому и бетонные блоки, местами уложив их поверх стены и рядом, чтобы добавить некой увесистости, что ли. Делая это, я прекрасно понимал, что мной движет паника, но сопротивляться не собирался. Закончив, проверил машину, забрал не замеченные ранее предметы, уселся на пороге и долго курил, запивая сухой сигаретный дым сладкой «Колой». Я бы и дольше сидел, но под локтем пискнул планшет, из кармана ему отозвался смартфон, и я лениво проверил, кто там стучится – может, Бажен уже прослушал мою галиматью и готов дать ответ. Но это был не Бажен. Пискнуло одинокое сообщение в нашем мертвом поселковом чате. Первое сообщение за много дней. Оно включало в себя фотографию и подпись:

«Идут. От пруда. Много. Господи, спаси…»

Мои пальцы дрогнули от нехорошего предчувствия, но я все же ткнул в фотографию, дождался её загрузки и глянул.

Твою же мать…

На нашем прудике я всего раз и был. Но запомнил его вытянутую чашу, поросшие камышом травянистые берега, крохотный пляжик на троих отдыхающих максимум и кособокую кабинку для переодевания, равно как и столик для пикников. Все это присутствовало на сделанном с высоты второго этажа снимке – фотографировали через окно, в кадр попала часть подоконника. И все это терялось на фоне тридцати трех попавших в тот же кадр обнаженных фигур, двигающихся от пруда. Да, я их посчитал…

Твою же мать…

Они метрах в семистах от меня. Может, в восьмистах – на другом конце главной поселковой улицы, одним концом упирающейся в шлагбаум, где я недавно был, а другим в пруд, также отгороженный шлагбаумом, чтобы машины к воде не катались.

Планшет еще раз пискнул. И снова. На этот раз текста не было – только фото, сделанные уже из другого окна, выходящего не на пруд, а на дорогу. Да, фотографирует со второго этажа, стоит далеко от окна, отчего оно попадает в кадр размытым ореолом, сквозь который отчетливо видны идущие по пыльной улице твари. На следующем фото практически все тоже самое. А третьим пришло коротенькое видео, снятое в лучших традициях хорроров: частое хриплое дыхание испуганного человека, дрожащий телефон и медленно шагающие голые люди, покрытые не только бурой грязью, но еще и красной кровью. Часть из них уже была на участке снимающего, и за секунду до финала одна из залезших на забор тварей резко вскинула голову, глянула в окно – и телефон рванул вглубь комнаты…

Досматривал я уже на ногах. Еще через полминуты уже был внутри постройки и запирался на все задвижки и засовы. Заперся. Облегченно выдохнул. Зло выругался. Схватился за голову. Постоял так чуть и… выплюнув ругань похлеще, принялся отпирать двери, путаясь во всех этих запорах. Справившись, вывалился наружу, добежал до курятника и, ловя цыплят одного за другим, закинул их себе в ворот наспех заправленной в шорты футболки. Закончив, рванул домой, повторил всю процедуру с запиранием, в свете тусклой лампы отыскал пустой деревянный ящик, вывалил цыплят в него и, вытряхивая мусор и пух из футболки, метнулся к планшету.

Пока никого… камеры показывают мирный цветущий май. И никаких тварей. Поселковый чат молчал. Я глянул на дверь и… остался на месте. Даже если что-то и забыл – хрен с ним. Наружу больше ни ногой. Во всяком случае, не в ближайшее время. Но хоть башкой это и понимал, дрожащие ноги оставаться на месте не желали, пальцы сжимались и разжимались, я что-то беззвучно шептал, сам поражаясь своей потной бормотливой трясучке. Трус ты, Тихон. Жалкий трус.

Вспомнив свой недавный косяк, я проверил гаджеты и убедился, что они на беззвучном. Проверил планшет – в камерах никого. Налил цыплятам воду в тарелку, насыпал корма, бросил пару кусков хлеба расклевать и еще раз проверил планшет – никого.

Отыскал взглядом оружие и ключи от машины, закурил, сделал круг по комнате, стряхивая пепел в ладонь, глянул в планшет и… застыл истуканом.

Твари.

Много.

Все попали в поле зрения той камеры, что смотрит за ворота. В моем тупичке их не меньше десяти. Стоят, оглядываются, парочка уже двигается обратно к основной дороге. Кто-то опустился на корточки, пышнотелая женщина улеглась на спину