Амарант - Мигель Аррива

не зная, что сказать. Амаранту даже не пришлось читать мысли, чтобы понять, о чем она думает. Селена сама просила Данте не рассказывать отцу о том случае и теперь не знала, как поступить. Такие новости могли еще больше подкосить Карлоса, который сейчас выглядел хуже некуда.

– Встретились на улице, – ответил за нее демон. – Данте нас познакомил.

Карлос с отсутствующим видом кивнул. У него не осталось сил, чтобы задумываться над нестыковками. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Что с ним произошло? – спросил он.

Амарант вздохнул. Разговор предстоял непростой.

– Прежде всего, обещайте, что выслушаете меня, не перебивая. Если у вас возникнут какие-то вопросы, вы сможете задать их после.

– Хорошо, – без промедления отозвался Карлос, нечеловеческим усилием расслабляя руки.

– Ваш сын спас мне жизнь. Получил пулю, которая должна была убить меня. Я понятия не имею, зачем он это сделал, – ответил Амарант на немой вопрос, застывший в глазах Карлоса. – Спросите у него. Так или иначе, ничего изменить уже нельзя. Я попал в крупные неприятности, и обманом заставил Данте мне помогать, пообещав найти убийц его родителей. Сейчас я очень жалею об этом. Я не хотел, чтобы так получилось.

Кулаки Карлоса снова сжались, глаза потемнели от ярости.

– Вы обманули моего сына, – прошипел он. – И из-за вас он теперь в больнице. Как вы могли?

– Я просил меня не перебивать. Я уже сказал, что жалею об этом. Не буду ошарашивать вас подробностями, если Данте захочет, он сам расскажет. Все началось с обмана, но закончилось совсем не так, как планировалось. Я сознательно втянул его в это, потому что мне нужна была помощь. Называйте меня как угодно: монстр, чудовище, бездушная скотина, все равно. Я хотел использовать вашего сына в своих корыстных целях. Он сам пошел на это, я его не принуждал. Всего лишь помахал перед ним тряпкой, испачканной в крови его родителей.

На бычьей шее Карлоса вздулась вена, он едва сдерживал гнев. Но не перебивал.

– Но я не учел одного, – продолжал Амарант. – Мы с ним сдружились. Раньше у меня не было друзей, были только подчиненные и враги. Я никогда не знал, что такое дружба. Жаль, что заплатил за это знание такую цену. У меня все. Если хотите что-то сказать, не стесняйтесь.

– Ты обманул его, – прохрипел Карлос. – Использовал, манипулировал его болью. Ты ему не друг. Друзья так не поступают.

– Я мог бы оставить его умирать на улице, – спокойно ответил Амарант. – Я добился, чего хотел, он был мне больше не нужен. Но я этого не сделал.

Карлос тяжело дышал, глаза налились кровью. Еще немного, и он попросту набросится на демона. Но Амаранту больше не грозили сломанные ребра или перебитый нос, поэтому он скрестил руки на груди и ждал.

Наконец Карлос начал понемногу остывать. Близнецы вели себя тише воды, ниже травы. Селена опустила голову, темные волосы закрыли лицо. Плечи изредка вздрагивали, она беззвучно плакала.

– Ответьте мне на один вопрос, – тихо сказал Карлос, снова перейдя на «вы». Почему-то этот тон пугал Амаранта больше, чем вспышка ярости. – Данте двигался в верном направлении? Он нашел, что искал?

Даже не читая мыслей, Амарант понял, что именно хочет знать Карлос.

– Да, – ответил он.

Карлос медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– По крайней мере все это было не зря. – И он заплакал.

Еще около часа они сидели в приемном покое. Никто не произнес ни слова. Мальчишки с отсутствующим видом таращились на стену с прицепленными к ней плакатами на врачебную тематику, Селена не переставала плакать, закрыв лицо руками. Карлос уставился прямо перед собой, сцепив пальцы.

Амарант же чувствовал себя абсолютно не в своей тарелке. Больно смотреть на семью, переживающую за близкого человека. Водоворот эмоций обрушивался на него подобно цунами, лишая способности мыслить. Страх блондинистого мальчика. Ужас темноволосого. Отчаяние Селены. Безнадежность Карлоса. Они сплетались в тугой комок, который бил под дых, отнимая дыхание, разум, сознание. Доставляя такое знакомое, но забытое удовольствие. Он пытался оградить себя от разрушительных эмоций, но ничего не выходило. Эти люди находились слишком близко, слишком велик соблазн полакомиться их чувствами. При одной мысли об этом Амаранта замутило.

Но поверх ужасов, которые они испытывали, наслаивалось еще одно чувство. Оно имело двойственную природу, поэтому демон поначалу отбросил его.

Любовь.

Они любили Данте так сильно, что она выплескивалась, как из переполненных кувшинов. Ее всю они направляли тому, кто умирал сейчас под скальпелем хирурга. Они молились о том, чтобы он жил, подкрепляя молитву искренней любовью и привязанностью.

Что же, черт подери, так долго? Никто не проходил мимо, никто, из кого можно выудить хоть какую-то информацию. Конечно, Амарант мог бы проникнуть в мысли врачей, находившихся через стену от него, но с момента, когда он пользовался своими силами последний раз, прошла, казалось, целая жизнь. Он боялся помешать, боялся, что скальпель дрогнет в самый неподходящий момент. Он не мог рисковать жизнью Данте, которая и так висела на волоске.

Хирург в шапочке и халате с короткими рукавами подошел неслышно. Амарант даже вздрогнул, когда почувствовал, что сбоку кто-то стоит.

Карлос поднял измученный взгляд на врача. Близнецы, как по команде, тоже на него уставились. Одна Селена испуганно смотрела на Амаранта. Тот хотел ободряюще улыбнуться и не смог.

– Как он? – хрипло спросил Карлос, вставая. – Прошу, скажите, что с моим сыном?

Ответ врача был краток.

– Жив. Но без сознания.

Селена в голос разрыдалась. Близнецы переглянулись. Амарант почувствовал, как давление в грудной клетке ослабло.

– Но с ним все… – Карлос откашлялся, – с ним все будет в порядке?

– Станет известно, когда очнется, – ответил хирург. – Ждите.

Только Амарант услышал в этом ответе «если».

Пусть будет боль

Боль.

Все тело визжало от боли.

Во всем мире не осталось ничего, кроме нее. Заполняя собой все, она терзала, мучила, разрывала на куски. И не было места, где можно было спрятаться.

Данте не мог пошевелиться. Не мог вздохнуть. Не мог кричать, и это хуже всего. Хотелось вопить от непрекращающейся боли, хотелось излить ее всю, выгнать прочь из тела, но он не мог. Она поселилась глубоко внутри и не собиралась покидать свое уютное жилье. За столько лет он так и не привык к постоянной спутнице. А теперь ее сила возросла в сотни раз, что делало ее по-настоящему невыносимой.

Что там жалкая головная боль? Он бы предпочел ее тому, что творилось теперь. Каждая частица тела молила о пощаде, просила прекратить муки, но без толку. Боль