Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

любил он этих тварей, но теперь уж какая разница? Все равно его завтра не будет, чего теперь на крысу срываться? Пусть живет… говорят, они года полтора живут, а то и меньше, а у него и пары дней нет, только эта ночь. *

*- вообще, года 2-4, в зависимости от породы, но уличные крысы живут мало. Прим. авт.

Удивляясь сам себе, Виталис опустил вниз корочку хлеба.

Крыса стесняться не стала, послушно цапнула ее передними лапами, уселась на задние, и принялась жрать. Виталис подумал, и поделился еще и сыром. Бустон не поскупился и прислал хороший поднос со всякими лакомствами.

- Кушай, крысюк.

Крыс пискнул в ответ.

- Хоть пожрешь сегодня… завтра меня уже тут не будет. И вообще не будет. Как ты думаешь, куда мы попадаем после смерти?

Крыс пискнул.

- Вот и я не знаю. Завтра точно знать буду, а сегодня придется еще подождать…

Виталис жаловался, крыс слушал.

Эрр Расмус вообще хотел увидеть Диану, потому и в тюрьму пробрался. Вот казалось ему, что если он встретится с любовницей, то вернет себе человеческий облик. Так-то у него просто не получалось.

Он старался перекинуться, воображал себя человеком, пыжился и тужился изо всех сил… увы, разве что обкакался в результате. А крысой так и остался.

Диана ему не попалась, а потом Расмус услышал про ее смерть. И затосковал.

Все, ее нет. А ему как быть?

Он же не будет… он не хочет жить крысой! Но кто его будет спрашивать?

С горя Расмус махнул на все рукой, и решил пока остаться в тюрьме. А что?

Замок старый, узников много, крыс тоже хватает, правда, с Расмусом ни одна из крыс связываться не решалась. Чуяли они двуипостасного и старались держаться от него подальше.

Пропитание он найти тоже мог. И вообще… здесь как-то спокойнее. Кошек почти нет, собак тоже, крыс не травят… поживет он пока тут.

И вдруг…

Виталис Эрсон!

Расмус сначала испугался, а потом… у Виталиса ТАК пахло! Он последний раз что-то такое ел в человеческом облике! А ведь хотелось! Зверски!

Крыса может сожрать все. Но кто сказал, что крысе это понравится или доставит удовольствие? Если выбирать между помоями с мусорки и куском свежего окорока? То-то и оно…

Виталис же поделился, и Расмус решил посидеть с ним.

Казнят?

Что ж!

Никакой симпатии к Виталису Эрсону он не испытывал. Но к плахе решил его проводить. В каком-то смысле Расмус виноват в его казни… если бы они с Дианой… хотя нет, тут он не виноват! Не было бы у Дианы с ним, другой бы нашелся! Какая разница блудливой девке? Не один, так другой, не третий, так четвертый, рано или поздно она бы все равно попалась.

Хотя и жалко ее тоже.

Можно подумать, хорошо ей за стариком было! Продали, как кобылу на ярмарке, и делай, что дядя сказал, а то вообще голову оторвут. Бедная Дианка.

И теперь еще Эрсоны… ладно – Виталис! А остальные чем виноваты? Да и Виталис сейчас жалеет… нет, не о сделанном. А о том, что Дианку не пас, о том, что так свой род подвел. Такой уж он человек.

Какая, впрочем, разница? Если завтра его не станет?

Посижу я, посижу. Сыром поделишься?

***

Раннее утро.

Рассвет.

И – увы. На фоне поднимающегося солнца и тумана совершенно неромантичные помост и плаха на нем. И палач.

А еще два десятка мужчин, которые смотрят на него с разными чувствами. Кто-то, как Виталис Эрсон, гордо и зло. Кто-то равнодушно, смирившись со своей участью.

Кто-то сам даже стоять не в силах.

Виталис посмотрел еще раз на солнце.

Последний раз… странно так, вот мир остается, а его не будет. Вообще не будет.

Так странно.

Так страшно.

Весь этот мир останется, а его не будет. Наверное, уже нигде. Или будет? Боги точно есть, но что происходит с человеком после его смерти? Вины за собой Виталис Эрсон не чувствовал, боялся только неизвестности. А еще было обидно за свой род.

За людей, которые ему поверили, и теперь платят за это жизнью.

Виталис обернулся к ним.

- Простите меня. Если сможете.

И первый шагнул на плаху. По обычаю протянул палачу золотой, опустился на колени и прочел короткую молитву. Священник уже приходил с утра, но Виталис предпочел общество крысы. Та хотя бы его жизни не пыталась учить. И с осуждением не смотрела. Правда, сыр весь сожрала, но что ему с того сыра? Хорошее общество дороже.

Крыса так и осталась в камере.

А Виталис медленно положил голову на плаху. Удар – и на помост брызнули капли крови, упала в корзину отсеченная голова, обмякло тело.

Иоанн не поскупился на хорошего палача.

Один за другим Эрсоны всходили на эшафот.

Род прервался. Цена власти была уплачена сполна.

***

Старый монах благоговейно, двумя руками принял драгоценную реликвию. Пальцы его чуточку подрагивали.

- Камень Многоликого!

Камень пульсировал в его руках, тянулся к двуипостасным.

- Дедушка, сохрани его. Пожалуйста!

- Мне недолго осталось, Рэн. Но я обещаю тебе, что камень не попадет в руки недостойным. Я отнесу его в горное святилище, лично, и попрошу допускать у нему всех людей. Вдруг кто и найдется – крылатый?

Рэн кивнул. И крепко обнял деда.

- Не хочу тебя оставлять!

- Дети вырастают и улетают из родного гнезда. Иногда и драконами, – лукаво улыбнулся монах. – Лети высоко, внук, а я буду гордиться тобой. Ну и присмотрю тоже, чтобы хвост высоко не задирал.

Бертран одобрительно кивнул.

- Я за ним тоже присмотрю! А то он такой наивный, такой беззащитный, смотреть страшно! Хоть с морды, хоть с хвоста.

Рэн раздраженно фыркнул на друга.

Еще одну ночь они проведут на Шагрене, и убедятся, что реликвия на месте. А потом – на корабль и в Эрланд! Их там ждут.

Ее величеству Марии наверняка понадобится их помощь…

***

- Расскажи мне? Чем ты занимаешься?

Вообще, выспрашивать это тейн Аруасию строго запретил. Только вот… кто и когда слушался этих запретов?

Аруасий в борделе точно усвоил, что самый дорогой товар – не брюлики, нет! Это знания!

Да-да, знать, кто на что горазд,