Тафгай. Том 10 - Владислав Викторович Порошин

это эквивалент человеческого труда. А кроме того деньги есть движущая сила прогресса, и если хотите энергия и даже допинг. Мы только-только договорились о премии, и у парней тут же открылось второе дыхание.

— Рвачество у них открылось, — прошипел мне на ухо Шилов.

— Хорошо, — прорычал я. — Давайте сейчас скажем, что премия отменяется. И вот увидите, что этот матч мы проиграем. Затем в коллективе начнутся разброд и шатания, мы сольём ещё несколько игр, и вы можете смело позабыть о призовом месте. Пусть медали уплывают, зато рвачеству конец. Так?

— Ты рассуждаешь о таких вещах, в которых ничего не понимаешь, — отмахнулся старший тренер, закончив наш диспут. Тем более что до финальной сирены оставалось ещё 8 минут чистого игрового времени, и все эти минуты командой нужно было руководить.

«Интересно, дорогой товарищ Шилов, что вы будете говорить лет через тридцать, когда вдруг окажется, что это сезон с „Торпедо“ был лучшим в вашей карьере? — усмехнулся я про себя. — Что вы скажете, когда узнаете, какими на самом деле могут быть премии за победу и увидите платёжную ведомость хоккеистов нулевых годов? Вот тогда вы действительно поймёте, что такое настоящее рвачество».

* * *

После матча, который так и закончился со счётом 3:4 в пользу нас, гостей из города Горького, в раздевалку неожиданно заглянул первый секретарь Ленинградского обкома партии Григорий Романов. «Хозяин северной столицы» пожал руки нескольким нашим ребятам и, остановившись напротив меня, двум своим каким-то подхалимам назидательным тоном изрёк:

— Вот какие должны быть современные хоккеисты. Крепкие, здоровые, как наш трактор гигант «Кировец».

— А Валерий Харламов, по-вашему, уже не современный хоккеист? — улыбнулся я. — Кстати, лучший бомбардир чемпионата Борис Михайлов тоже скромных габаритов.

— Да действительно, нам хоккеисты разные нужны, нам хоккеисты разные важны, — наигранно засмеялся первый секретарь местного обкома. — Вы знаете, Иван… Иванович, — добавил он после подсказки одного из подхалимов, — в нашем замечательном городе Ленинграде развернулось небывалое жилищное строительство. Вы даже не представляете, какие у нас замечательные новенькие трёхкомнатные квартиры.

— Почему не представляю? — я снова улыбнулся. — Я, когда играл в НХЛ, в моём распоряжении был целый двухэтажный дом. Однако иметь свои 4-комнатные апартаменты с видом на Неву тоже заманчиво. И это, кстати, неплохая идея — лет через десять вложиться в ленинградскую недвижимость.

— Да-да, как это по-американски? Бизнес, ха-ха, — похлопал меня по плечу Романов. — Будет желание посмотреть на наши новостройки, обращайтесь.

После этих тонких намёков первый секретарь подошёл к старшему тренеру Валерий Шилову и тихим голосом стал ему тоже о чём-то увлеченно рассказывать. Кстати, мне доводилось слышать такую точку зрения, что Григорий Романов мог вполне стать генеральным секретарём ЦК КПСС вместо Михаила Горбачёва, и уж он-то наверняка не развалил бы СССР. Дескать, Романов являлся эффективным менеджером, строил квартиры, метро, серьёзно занимался агропромышленной деятельностью.

Только вот в чём загвоздка, Борис Ельцин также был эффективным менеджером, и тоже в Свердловской области строил квартиры, метро и птицефабрики. А ещё при нём были воздвигнуты два театра, цирк, дом кино и несколько дворцов культуры. Однако в 90-е годы Ельцин в качестве президента России профукал всё что было можно и что нельзя. Ибо винтик государственной машины, которому сверху дают бюджет и спускают чёткие планы развития, и независимый управленец, которому ежеминутно требуется принимать самостоятельные решения и думать, где раздобыть деньги на развитие страны — это две совершенно разные специальности.

Тем временем Виктор Коноваленко подсел рядом и как заправский заговорщик зашептал:

— Ты понял, он ведь тебе трёшку предлагал?

— Понял, не дурак, — буркнул я, складывая форму в баул. — Только это пустые хлопоты. В Москве по моему поводу давно уже всё решено.

— Смотри, Львович нам ещё кого-то «фрукта» тащит, — кивнул Коноваленко на администратора команды, который привёл в раздевалку 30-летнего полноватого мужчину с приятным и немного квадратным лицом.

— Виктор Сергеевич, Иван Иванович, поговорите с прессой, — попросил администратор Шапиро. — Я тут кое-что сотрудникам стадиона пообещал, и они нам кое-что пообещали.

— Ясно, бартер, — усмехнулся я. — Не проблема, поговорим.

— Ты из какой газеты будешь, парень? — спросил Коноваленко мужчину, которого я кажется где-то уже видел.

— Вообще-то я пишу для разных изданий, — улыбнулся он и, взяв свободную табуретку, присел напротив нас и включил диктофон. — Пишу для газеты «Смена», для «Ленинградской правды». И думаю послать отчёт о матче в «Советский спорт». Моя фамилия — Орлов, Геннадий Сергеевич Орлов.

«Точно, Орлов! — захохотал я про себя. — Будущий телеведущий петербургского телевидения и страстный болельщик „Зенита“. То-то я смотрю лицо знакомое, только без очков».

— Меня вот какой интересует вопрос — как вам удалось перехватить инициативу в третьем периоде? — спросил журналист. — Что вам такое сказал тренер в перерыве, что вы вышли и забросили сразу три шайбы?

— Ну, как что? — крякнул Виктор Коноваленко, покосившись на парней, которые с любопытными лицами подтянулись к нам. — Он нам пообещал, кхе,… это самое… что обычно в таких случаях обещают.

— Наш старший тренер Валерий Шилов, если мы не соберёмся и не покажем качественный хоккей, пообещал нам устроить серьёзный разговор по приезде в Горький, — сказал я со строгой миной на лице, не обращая внимания на хихоньки и хахоньки остальных игроков команды. — А потом он нам напомнил, что играя так, спустя рукава, мы позорим высокое звание советского спортсмена, который должен биться не жалея сил и здоровья за клубный герб, за малую Родину и за…

— … и за переходящее красное знамя социалистического соревнования, — поддакнул мне Коноваленко, вызвав взрыв гогота остальной команды.

— Ты, Иван, хочешь сказать, что мы вообще бесплатно играть должны? — вдруг заворчал ветеран Александр Федотов.

— Между прочим, Александр Николаевич, барон Пьер де Кубертен в хоккей играл бесплатно, — возразил я.

— Так он барон, у него денег куры не клюют! А я с 15-и лет на заводе вкалывал! У меня отец инвалид! — обиделся наш заслуженный ветеран и, потеряв всякий интерес к интервью, пошёл переодеваться и собирать хоккейную форму дальше.

— Значит, я так и запишу, что старший тренер призвал вас сыграть за честь клуба, — закивал Геннадий Орлов.

— Да-да, так и пиши, — согласился Виктор Коноваленко.

— Ещё один вопрос, что бы вы хотели пожелать