Обходной путь героя - Сергей Иванов

Дабы не шокировать публику, Светлан, наскоро окунувшись, упрятал свои глыбы в просторную рубаху и свободные штаны. Затем спрыгнул на берег и тоже развел небольшой костерец – в стороне от обеих команд.

Вместе с монашками поучаствовав в наведении марафета, Мишка затем откололась от их компании. Благоразумно поднявшись выше по течению, она с визгом кинулась в воду, весьма прохладную в такой близи от гор. Но случай пофорсить перед публикой ведьма, понятно, не пропустила – тем более что ее баттерфляй и вправду был безупречен. Такую «бабочку» хоть сейчас на чемпионат… вот только глазеть там станут не на результаты. Впрочем, с ее наготой монахи успели свыкнуться, а медведеобразные россичи предпочитали корм обильней. По крайней мере педофилией здесь никто не маялся – хватало иных сдвигов. И только Людвиг, оставленный на палубе «Лауры», опять подозрительно заволновался, сыпля угрозами и проклятиями. Неужто он и к этому питает слабость? Да у него не жизнь, а сплошная битва с грехом! Неудивительно, что подался в святоши.

Затем и Лора отправилась купаться. Оголившись, силачка стала выглядеть даже опасней. И хотя тянуло к ней точно в пропасть, нужно было совсем потерять голову, чтобы откликнуться на такой appeal. В отличие от ведьм, Лора не провоцировала самцов – просто не обращала на них внимания… ну, если не считать отдельных богатырей.

Но когда к этим двум примкнула Анна, наконец возникнув из глубин лодки, в стане россичей заметно оживились. Под крестьянские стандарты белянка тоже подходила не особо, но в нужных местах у нее хватало плоти, а колыхалась та столь обольстительно… Наверно, и Жизель не отказалась бы погреться в лучах мужского вожделения – если бы не Рауль. Пока что он поглощал ее внимание целиком.

Выбравшись из воды, Мишка сбегала на лодку за подушками и устроилась вплотную к Светлану, без церемоний ввинтившись к нему под мышку. Ненадолго затихла, сладостно согреваясь в его жаре.

Затем к кострецу подошла и Анна, кутаясь в парчовый халат. Уж она не избегала одежд… хотя бы затем, чтобы время от времени сбрасывать их. Молча села на подушку, уже приготовленную ведьмой, протянула к огню лилейные ступни. Впрочем, и вся белянка походила на лилию.

– Ну, что с мальцом? – спросил богатырь. – Утихомирился наконец?

– Даже слишком, – охотно откликнулась девушка. – Сонный, слова не вытянешь, а движется как с похмелья.

– Еще бы, – проворчал Светлан. – Теперь его ждет такая ломка!.. И неизвестно, вылечится ли. А если Зодиар опять за него примется? Ведь мы лишь подранили колдуна.

Покосившись на магистра, никак не желающего затихнуть и уже призывавшего на головы всех, кого мог узреть со своего возвышения, молнии и прочие катаклизмы, он усмехнулся:

– За что и не люблю церковников: умеют лишь поучать да обличать. А вот истинного милосердия от них не дождешься.

– Хотя б для разнообразия сказал что-то умное, – фыркнула Мишка. – Ведь сплошная дурь.

– Ты о ком?

– Ну не о тебе же!..

В отличие от Изабель, избытком дочерней почтительности она явно не страдала – возможно, даже считала, что с отцов спрос больше. Хотя тут сколько его ни убавляй… Вот времена! Десять веков спустя таких же ревнителей морали, главным аргументом избравших нож, будут отлавливать по подворотням, дабы изолировать понадежней, а здесь они – на коне.

– Меня всегда изумляли люди, напрочь лишенные сочувствия, – сказал Светлан. – Сами-то они не любят боли, но причиняют ее не колеблясь. Это или разновидность дебилизма, или какой-то врожденный дефект.

– Дефект, ну да! – хмыкнула ведьма. – Которым страдают едва не все. Скорей это норма.

– Ну, не преувеличивай. Когда это встает недорого, многие готовы проявить жалость… или даже помочь.

– Так задарма чего ж не порадеть? А еще лучше быть добреньким за чужой счет.

– Но ведь Людвигу не грозит даже это, – заметил богатырь. – Ты можешь представить его в роли доброхота?

Мишка лишь хмыкнула – тут даже ее воображение буксовало.

– И однако какому-то богу он служит, – продолжил Светлан. – И сейчас, кажись, обращается к нему. Правда, магистр сильно преувеличивает его возможности. Если бы тот мог сам карать диссидентов, зачем бы ему требовались слуги? Все, что у него есть, этот бог получает от верующих, а созвучных себе даже наделяет силой, помогая взобраться наверх.

– Еще это называют харизмой, – прибавила Мишка. – А уж когда такой тип прорвется к власти, то прямо фонтанирует! И тут же со всех сторон сбегаются язычники… в смысле, языкатые… готовые лизать его в разные места.

– Господи, девочка!..

– Что, разве не так?

– Да я не против сути. Но почему не облечь ее в иную форму?

– Скажи спасибо, что не матерюсь, – проворчала кроха. – Щажу твою старческую хилость.

– И эту пакость впитала, ишь, – покачал он головой. – А не боишься, что для хорошего не останется места?

– Да будто этого «хорошего» так много!

– А-а, детский максимализм. Уместно, уместно…

– Младенческий, – буркнула Мишка. – Во, – сказала она затем. – К тебе опять… этот… перламутр.

– Парламентер, – с улыбкой поправила Анна, вполне понимая, что ведьма дурачится.

В самом деле, от горстки выживших монахов к ним направлялся д'Адуи, успевший восстановить свой щегольский вид и светясь свежевымытыми латами.

– Да, с ним не мешает потолковать, – кивнул богатырь. – Уж он может многое рассказать.

– Еще бы, – поддержала Мишка. – Ну такой мастер заливать!..

А белянка лишь засмеялась, не скрывая, что в такой компании ей комфортно.