Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

Но ему что-то мешало.

Что-то черное.

Что-то древнее.

Могущественное.

Гера подошла чуть ближе. Она протянула “руку”…

— “УБИРАЙСЯ!”.

— Великий Лес! — вскрикнула Энора.

Гера, только что спокойно сидевшая рядом с мечником, внезапно отлетела от него на десяток метров. Выглядело это так, будто нечто невидимое ударило по ней. Но, к демонам, что было способно нанести невидимый удар, способный ранить Повелителя?!

— Отнесите его у Древу Духов.

— Но тетя…

— Немедленно! — в глазах Геры горело пламя войны. Энора не рискнула перечить. Старая эльфийка, вытирая выступившую на уголках губ кровь, медленно поднималась. — Вместе со своими воинами встань там караулом. Ждите меня с отцом. Я вернусь через два дня. К этому времени, если не умрет раньше, он еще не должен будет очнуться.

— А если все же очнется?

Гера посмотрела еще раз на бледного юношу.

— То ты его убьешь. Убьешь немедленно! Вырвешь сердце, отрубишь голову и все конечности. Потом положишь в разные котлы и сожжешь, а прах развеешь по всем ветрам, что сможешь отыскать в небе!

С этими словами, оставив шокированную Эноры позади, Гера развернулась и помчалась прочь из лекарской. Ей срочно нужно было найти брата. Только он обладал необходимыми знаниями, чтобы принять решение.

Решение — что делать с потомком Врага, оказавшегося в их руках.

Глава 503

— Повторю свой вопрос? — Хаджар поудобнее перехватил клинок. — Кто ты и что делаешь внутри моей души?

Ворон спорхнул с дерева и уселся на камень. Аккурат на то самое место, где когда-то сидел Учитель Хаджара.

— Ты знаешь кто я, — произнес ворон.

Его голос звучал спокойно и слегка тихо, но при этом чисто и незамутненно. Будто всю жизнь это создание только и делало, что пело. Ни у одного живого существа не могло быть такого голоса.

— Черный Генерал?

Ворон расправил крылья и встрепенулся. Казалось, что еще немного и он броситься в яростную атаку на Хаджара, но тот сдержался.

— Ты знаешь мое имя, потомок, — в голосе древнего духа (или не совсем духа) звучала сталь. — Ни к чему вспоминать кличку, данную мне теми, кто называл себя хозяевами.

Хаджар кивнул, но меча не убрал. За годы своей жизни Хаджар повстречал достаточное количество людей и нелюдей всех мастей, чтобы понимать заранее, когда можно ослабить защиту, а когда нет.

Причем, так складывалось по жизни, что “нет” случалось куда как чаще, чем “да”.

— Не находишь несколько глупым направлять на меня мой же меч? — сталь исчезла из голоса ворона. Вместо неё в нем поселилась добрая насмешка.

Что же, правильно говорят, что те, кто хочет отнять у тебя жизнь, улыбаются тебе ярче и дружелюбнее всех прочих.

— Если бы ты мог, то наверняка бы уже заставил меня его убрать.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Синие человеческие и красные вороньи. Хаджар все так же сжимал Черный Клинок, что, наверное, действительно выглядело глупо. Он направлял на своего предка его же оружие, ставшее едва ли не центральным персонажем некоторых из легенд о Черном Генерале.

Правда они все больше походили на страшилки для детей, но это уже мелочи.

Наконец ворон вздохнул и словно бы даже поднес крыло к клюву. Будто как человек пытался помассировать переносицу или нечто в этом роде.

— И почему же ты настроен ко мне враждебно, потомок мой?

— Дай-ка подумать, — Хаджар сделал вид, что задумался. — Потому что на протяжении целой жизни мне рассказывают о том, какие прегрешения ты совершил, но о добродетелях я что-то не слышал. И хватит уже с этим “мой потомок”. Если ты не в курсе, у меня тоже есть имя.

— Историю пишут победители, — как ни в чем не бывало, парировал ворон. Почему-то называть его по имени у Хаджара желания особого не было. — А что касается “потомка”, то это ведь истины. Ты, Хаджар, плоть от плоти моей. Кровь от крови.

— И совсем недавно моя очень-очень-очень дальняя родственница по этой самой крови собиралась меня убить. И, почему-то мне кажется, для неё это в порядке вещей — убивать прочих твоих потомков.

Ворон склонил голову на бок. Его глаза вспыхнули кровавыми рубинами.

— Тебе ли не знать, о Безумный Генерал, что сильнейшие рождаются на крови тех, кого они победили! — Хаджар часто слышал военные барабаны. Их мерный стук, ускоряющий сердце и заставляющие война биться с удвоенной яростью. Но еще никогда прежде он не слышал этого звука в чьем-то голосе. Никогда, вплоть до этого самого дня. — О, не удивляйся так, потомок мой. Я видел твою жизнь. Всю. От самого начала и до того момента, как ты одолел одну из моих дочерей.

— Я за тебя рад, — Хаджару все меньше нравилось русло, в которое клонился этот разговор. — Не могу сказать, что рад за себя. Предпочел бы не иметь тебя в качестве своего предка. Это не очень-то весело, когда за тобой охотится все Духи этого мира.

Ворон засмеялся. Его смех очень походил на могильный птичий клекот.

— Хаджара Дархана, потомка первого среди Дарханов, останавливают сложности.

— Если ты действительно видел всю мою жизнь, то знаешь, что это не так.

— Знаю, — кивнула птица. Выглядело это жутковато. — И именно поэтому предлагаю тебе небольшую сделку.

Хаджар посмотрел в глаза ворону. В них он не смог прочитать никаких эмоций.

— И что же это за сделка.

— Понимаю твою настороженность, потомок мой, — ворон смахнул крылом с камня какую-то соринку. — Хельмер не из тех, с кем я бы посоветовал тебе вести торги. Однажды это подвело меня самого.

Хаджар хотел было возразить, что и сам разберется с каким демоном ему заключать сделку, а с каким нет, но вовремя понял, что это будет сущим ребячеством.

— Я все еще не слышал сути сделки.

— О, она весьма проста, — если вороны умели улыбаться, то явно была именно она — воронья улыбка. — Видишь ли, наши с тобой цели весьма похожи.

— К примеру?

— Все просто — ты не очень любишь богов, а я их ненавижу. Объединим наши усилия и оба добьемся желаемого.

Плечи Хаджара содрогнулись, а затем уже он сам залился едва ли не истерическим хохотом.

— Ты видел всю