Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

— Если они меня атакуют, — произнес я, — вы улетаете на следующую планету. Других вариантов нет. Скрыться за лесом от агрессивной сверх развитой цивилизации не выйдет. Если у них будет намерение истребить нас, то они это сделают, и игры в прятки вам не помогут. Не нужны никакие иные протоколы действий.

— Юра прав, — сказала Катя, — если сверхразум считает, что мы должны погибнуть, и начнет нас атаковать, глупо надеяться на то, что мы сможем как-то выжить на этой планете.

— Именно! Так что сразу уходите в подпространство и… ну, Элли маршрут знает.

— Хорошо, пожалуй, вы правы, — согласился Саша.

— Я пошел. Элли, выходи из подпространства.

— Выполняю.

В ту же секунду раздался оглушительный грохот, будто что-то взорвалось возле нас. Я почувствовал удар по телу. В ушах звенело. Элли, судя по всему, рухнула на землю, потому что я ощущал боль в левом колене, локте и в тазу, как после падения на бок с небольшой высоты на твердый пол. Каюту заполнил черный дым. Я невольно вдохнул его и начал давиться. Рядом кричали и кашляли мои друзья. За стенкой плакала Маша. Глаза резало. Пахло паленым пластиком. Я выполз на улицу и увидел, что наш корабль дымится, а крыша его пробита. Края полуметровой в диаметре пробоины оплавлены, словно по нам ударили чем-то с неба, со спутника. Лазером? Да, вполне может быть.

— Саша! — крикнул я.

Димка выпрыгнул из каюты и отбежал в сторону на несколько метров от Элли. Я вскочил, набрал воздуха в легкие и хотел зайти обратно, чтоб вытащить остальных, но в этот момент из корабля выскочила Катя с Машей на руках, а следом Васечкин. Я вспомнил, что в Элли есть антиматерия, которая постепенно расходуется и питает ее. Что, если сейчас произойдет аннигиляция? Я же понятия не имею, как там все устроено.

— Надо уходить! — крикнул я. — На всякий случай! Я боюсь, что Элли может взорваться!

Я не разобрал ответы, потому что в следующую секунду сзади раздался треск веток и скрежет металла. Оглянувшись, я увидел тянущееся ко мне сверху роботизированное щупальце. Оно обвилось вокруг моего тела и сжало до боли, но так, чтоб я все же мог дышать. Я оторвался от земли, издав стон. А дальше нечто на четырех ногах понесло меня сквозь лес к городу-компьютеру. Ветки били мне по лицу. Я слышал крики Кати, но не видел ее. Она была далеко. Я не понимал, что она кричит. Я кричал ей в ответ, чтоб она успокоилась, чтоб не тратила силы и что мы выберемся.

Роботы, которые нас несли, двигались невероятно быстро по лесной местности. Я не смог понять, как мы оказались в помещении, потому что только что я видел небо, видел позади себя лес, внизу — серое покрытие, справа — черную стену параллелепипеда, но спустя мгновение гаснет свет, буквально на несколько секунд, а когда вспыхивает, то мы оказываемся в темном ангаре.

Щупальца-манипуляторы не останавливались ни на миг. Они передавали меня из рук в руки. Теперь меня нес робот поменьше, размером с медведя. Я был скован хваткой его клешни, будто бы предназначенной для удобного переноса людей. Рассмотреть создание, несущее меня, я не мог из-за мрака. Металлический лязг раздавался от шагов робота. Еще несколько раз меня переложили из одних конечностей-манипуляторов в другие. Я пытался вырваться, но все было бесполезно. Я вновь услышал позади себя Катю.

— С тобой все в порядке?! — крикнул я.

— Что происходит?! Юра!

— Я не знаю!

Мы двигались словно на конвейере, отлаженном, опробованном ранее бесчисленное множество раз. Никто из звеньев цепи, передающей нас, не замешкался ни на секунду. Меня положили на стол, а руки мои кто-то силой вытянул по швам. Я погрузился в полную тьму. На голове и лице я ощутил давление, будто на меня налепили что-то, чтоб снять слепок. Голова была зафиксирована надежнее тела. Что-то упиралось в челюсть, из-за чего я не мог открыть рот. Я мог дышать носом, мог ерзать, мог слегка шевелить конечностями, хотя и был прикован к поверхности неизвестно чего. «Только бы это не был хирургический стол», — мелькнула у меня мысль, а следом посыпались ужасные образы, как из наших тел вынимают органы. Правая рука имела больший люфт, чем левая, и я принялся дергать ей вперед-назад, в надежде высвободить. Слева, рядом с собой, я слышал стоны Кати.

Когда что-то проникло мне в голову, я начал паниковать. Нечто сейчас ползало по моему мозгу! Я пытался успокоить себя тем, что это невозможно, эти ощущения психосоматические, потому что в мозге нет болевых рецепторов, но… Я клянусь! Сейчас что-то находится в моей голове! Внутри моей головы! Что-то физическое находится под моей черепной коробкой! Оно обтекает мой мозг!

В ушах зазвенело. Всхлипы Кати перестали быть слышны. Я стонал и пытался заорать что есть сил, но фиксаторы головы были настолько плотные, что верхняя и нижняя челюсти с усилием прижимались друг к другу. Звон стал невыносимо громким. Теперь я перестал слышать даже себя. Я ерзал так, что, скорее всего, стер руки в кровь в местах, где крепились механизмы удержания конечностей. Боль в руках, такая, как при порезах, немного отвлекала меня. Я замер и принялся глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Когда внутри головы начало нарастать жжение, я снова стал дергать руками, уже не обращая внимания на боль в стертых запястьях. Вскоре боль в голове перекрыла все ощущения. Она стала нестерпима, но я не мог кричать. Правой рукой я продолжал дергать. Мне показалось, что я сломал большой палец, потому что рука моя согнулась в локте сильнее, чем в предыдущие попытки высвободиться, и кисть немного пролезла сквозь тонкое кольцо наручника, но теперь кости уперлись в металл. Рука застряла. Жжение в голове прекратилось резко, но звон в ушах все еще стоял. Тьма рассеялась. Я видел перед собой практически черный потолок. Что-то опускалось сверху, словно какая-то консоль с различными встроенными в нее инструментами. Я покосился на Катю. Она дергалась, извивалась и, скорее всего, стонала, стиснув зубы, как и я. Консоль над ней была в полуметре от ее головы. Из консоли выдвинулось что-то похожее на трубку, и тут же раздался звук, напоминающий звук выстрела. Катя обмякла. Нет! Не может быть! Я пытался кричать. В ужасе я посмотрел перед собой и увидел, что из консоли, нависшей надо мной, вылезает темная трубка, будто ствол. Я