Г.Р.О.М. - Никита Киров

Но я всегда знал, что Наум трусоват. Были бы у него ещё люди — урыл бы нас всех, а так приходится ему крутиться. Такие шакалы нападают только стаей, когда сильны.

Поэтому Наум и не палит, даже пушку опустил. Не уверен он всё-таки, в кого будет стрелять мой брат, не до конца его обработал. Поэтому всё пока будет решаться иначе, он будет тужиться, продолжать попытки его убедить.

Вижу, чего он хочет, и готов ради этого рискнуть своим лицом. Братва же его видит, что он по сопатке огрёб и ничего не сделал. За такое, вообще-то, убить положено. А я вот пока жив-здоров.

— Ты погоди со своими предъявами, — сказал я. — Я своего брата никому не сдам и в жизни не подставлю. Ни ментам, ни братве, никому. А эта падаль может говорить что угодно, но верить ему нельзя. Вот только это он отправил вчера Шмеля против меня…

— Ты о чём вообще? — Наум скривился, вытирая кровь с лица. — Чё за базар? Шмель…

— Чтобы тот на меня напал, а тебе вступиться бы пришлось, Ярик, — продолжал я, не давая ему говорить, — но я ему сам накостылял, — я кивнул на Шмеля. — Тогда он отправил того поцарапанного…

— Г-гусь, — медленно подсказал Левитан.

— Значит, Гуся отправил, — я кивнул, — чтобы он Юльку увёз силой. Снова тебя провоцировал, Ярик. Да вот чекисты на него наехали, не до этого стало, ты ему нужен пока, он тебя с собой таскает… а потом избавится, ты для него опасен.

— Э, за базаром следи! — возмутился бригадир, стряхивая кровь с ладони. — Ты чё-то себе позволяешь многое…

Он отошёл на шаг к своим, снова размахивая пушкой, потому что я опять хотел ему садануть. Но он отбежал, а если пойду за ним, после этого точно придётся палить, второй раз не прокатит. А стрелять пока рано.

— Погоди, — вмешался Ярик, повернувшись к бугру. — Наум, поясни про девушку, чё-то я не догоняю…

— Да не буду я ничего перед ним пояснять…

— Ты на рожу его посмотри, — я показал на царапанного. — Потащил Юльку, она его царапнула. Сам её знаешь, она такая. Но там Димка был, и Левитан ещё вмешался, спасли…

— Левитан — не разобрался, что происходит, на своих пацанов руку поднял, косяк упорол, — заявил Наум, злобно глядя на Костю. — Там вообще не так всё было… Ну, хреново вышло, чё, надо было поговорить с пацанами, поинтересоваться, что случилось, а ты… пацаны психанули, да, не правы были, что не разобрались, чья деваха, но и ты косяк упорол, Костя. Но Левитан так-то наш пацан, ничего мы ему не сделаем, а вот с ним…

Он показал на меня. Хитрюга, врёт Ярику, мол, Левитана не тронут. И говорит при нём что хочет, Косте ответить сложно.

— Д-д-д, — начал было Левитан, сжимая кулак, но ничего сказать не выходило.

— Ему может и говорить тяжело, — сказал я. — Но Костя всегда правильно рассудит, кто прав, а кто нет, он соображает. Тебе, Ярик, тоже надо этому научиться. Этот хрен приказал напасть на Юльку, — я посмотрел на брата. — Что вчера, что сегодня.

— Гонит! — орал Наум

У таких кто громче, тот и прав. Уличная манера, и Ярик тоже вырос на улице, ему это было близко. Но чем больше я говорил, тем больше он сомневался, да и удар нанёс вовремя. Брат вроде бы даже пожалел, что сразу поверил Наума, не разобравшись во всём сам. А тот орал, не обращая внимания на мои уколы, хотя за каждый такой выпад он должен был давать ответку. Но сейчас у него цель — меня потопить любой ценой, потому что понимает, что теряет преимущество. А остальным будет разбираться потом.

Но пока Ярик стоял между нами. Не могу стрелять, надо ещё его убедить, чтобы он сам всё понял. Поэтому рискую, говорю, но так надо. Надо чтобы Ярик понял не про Наума, что это за гад, а вообще, про таких людей в принципе, кто это такие и что им надо. И тогда поймёт, как долго его обманывали.

— Провоцировать он хотел, — продолжал я, — потому что знал, что ты за меня при любом раскладе вступишься, и он бы тебя за это как-то наказал. А когда не вышло — пошёл иначе. Сначала у Шмеля точки отобрал, чтобы его против тебя настроить, — я глянул на толстяка, который пыхтел через нос, — а сейчас нас с тобой стравить хочет. Включи мозги, сам всё прикинь. Вот он в друзья тебе набивается, в жопу без мыла лезет. А ты ему веришь, братка. Но он тебя боится, потому что тебя пацаны уважают, а для него это угроза. А уважают тебя — потому что ты честный, а он — гниль. Поэтому и боится.

— Да чё ты гонишь? — рявкнул Наум. — Меня гнилью называешь? Попутал чё-то? Ты и рубоповцев знаешь, и чекистов. Откуда? Тебя там видели с ними. Не, я ваще не догоняю, Коршун. Понимаю, что брат родной, но по понятиям это тебе надо вопрос закрыть, раз он…

Стволы у Наума, у Шмеля и поцарапанного. Не стреляют только потому, что хотят, чтобы Ярик стрельнул первым. В меня. А потом сожрут Левитана, и останется Коршун совсем один.

— Он злобу затаил из-за Басёнка, — сказал я. — Бояться тебя начал, что ты вопрос так закрыл, и начал гнать против нас. Они с ним заодно были, и Басманов против тебя копал, подставить хотел, а мы раскрыли. Вот Наум и зассал, что и против него что-нибудь такое выведаем. Тоже кого-то из паханов подсидеть хочет. Вот и пошёл рубиться. Но не вывозит он, Ярик, не вывозит.

— Вот и про Басёнка я хотел побазарить! — продолжил Наум, но уже не так уверенно. Глазки забегали, угадал я, значит. — Откуда он про ментов знал, что они засаду организовали? — он показал на меня. — Почему он к чекистам пришёл, и пацанов сразу прессовать начали?

Ярик ничего не сказал, только левую руку поднял к затылку, напряжённо думая, лоб нахмурил. Жест, который он с детства делал, когда был неуверен, запутался.

Науму это не нравилось, он-то уже было подумал, что