Г.Р.О.М. - Никита Киров

всё решено, теперь паниковал, совершал ошибки, одну за другой, непростительные в их среде. Но он всё равно представлял собой угрозу. Я бы уже стрельнул, да эти двое из его компашки на взводе, готовы палить в ответ. Но ничего, всё будет как надо.

— Не, Лёха, постой, — Ярик снова потёр затылок. — Чё-то, и правда не то творится. Как-то совпало всё. Пацаны вот говорят…

— Д-д-д, — снова начал Левитан.

— Дэ-дэ-дэ, — передразнил его Наум. — Помалкивай уже, не с тобой базар. С тобой ещё разбираться будем. Или ты думаешь…

— Д-д-да дай мне ск-к-казать! — рявкнул Костя, аж слюна изо рта вылетела.

Все замолчали от неожиданности. Стало тихо, слышно, как от ветра шелестела листва на деревьях, а где-то за рекой проорал петух.

— Ты п-па-падла! — продолжал Костя, злобно тараща глава. — Ты на девчонку рыпнулся. П-подставить всех хочешь, да? Д-да, я тебя с-спрашиваю?

— Да причём тут тёлка эта? — пробормотал Наум.

— А потому что Костя это видел и вмешался, — сказал я брату, потому что Левитану опять стало тяжело говорить, заело один звук. — И Наум ему за это отомстит, и ты сам это понимаешь? А у чекиста я и правда был сегодня, как раз в тот момент, когда они за Юлькой бежали. Был бы с ней — их бы там урыл, но пришлось отложить. И знаешь, что я там делал?

— Ну, что? — спросил Ярик.

— А потому знал, что они их разматывать будут, и за тебя просил, чтобы отстали. Потому что ты не знаешь, за что именно их ищут. А этот Наум с остальными тебя в курс не ставили.

А вот теперь время разобрать намёк, который мне давал Иванов. Очень толстый намёк он сделал. Но с ним всё понятно.

— А, знаешь, Ярик, почему что ты не в курсе? А потому что этот Наум и другие дурь у чеченов покупают, бабки им отправляют большие, а чехи на эти бабки стволы берут и взрывчатку. Ну а наркоты на Кавказе — горы целые, и сюда кой-чего приходит, Беляшик уже подсуетился. Откуда думаешь, порошок этот берётся в городе? Оттуда, Ярик, оттуда. А ты и не знаешь. Таким как ты, не говорят, потому что знают, что ты с этим не смиришься.

Наум дёрнулся, значит, я догадался правильно. Дёрнулся, но заорал, потому что знал, что если молчишь, то не прав. Будь рядом с дачей соседи, все бы слышали. Аж голуби из-под крыши домика взлетели, вспугнутые его рёвом.

— Да гонево это всё! — проорал он с надрывом, аж голос захрипел

— А дурь эту пацанам обычным продают, — продолжил я. — Брату Димки вот дали, хорошо, что мы увидели, а то бы подсел. И недавно пацан из-за этого умер. Ты даже не слышал, да? — я посмотрел ему в глаза. — Ну а потом ты и сам этим будешь заниматься, когда самому уже плевать на всё станет. Через год или два.

— Не, — он помотал головой.

— Сейчас всё в город идёт, перевозит Беляш, от Чечни до нас, а продажи здесь крышует мент один — Зиновьев. Вот чекисты и решили обрезать им крылья. Знал об этом?

— Нет, — тихо сказал он.

— А пацаны встревают, их менты ловят, — орал Наум, делая вид, будто все эти слова к нему не относится. — Из-за него!

От некоторых фраз, когда я говорил, он вздрагивал, не ожидал, что я всё знаю. А я много чего знаю. Но Наум решил рубиться дальше и пошёл с козырей.

— Так ты за пацанов или за кого, Коршун?

— Я? За пацанов, — шепнул он, глядя на меня растерянным взглядом.

— А? — Наум наклонился к нему ближе. — Не за пацанов? Не слышу? Так ты за пацанов или за кого, Коршун? Пацаны-то за тебя, Коршун! А ты?

— За пацанов… — неуверенно сказал Ярик, снова подняв руку к затылку и так и держал её там.

Вот и пошёл Наум давить на гнилуху. Но и у меня сейчас есть чем бить эту карту.

— А кто из тех пацанов, кто с тобой в Грозном был и в эту бригаду пришёл, в живых остался? — тихо и спокойно спросил я. — А, Ярик? Никого уже почти не осталось, ты только и Костя, поэтому ты его так звал к себе. Остальные или на зоне, или умерли уже, или покалечены, или вообще, подальше от этого дела держатся. И как думаешь, — я кивнул на бандита, — а сколько из них этот Наум подставил?

— Короче, раз он нас заложил, — Наум торжествовал, — и даже признался, что у чекистов был, то тебе и вопрос закрывать, Коршун. Раз твой брат, и ты его к нам подпустил, ты и сделай как надо. Так правильно будет. Сложно, но как иначе?

Он развёл руками, будто выступал в суде. Мне сразу вспомнился седой адвокат, защищавший Басмача, так же себя вёл, козёл.

— Только раз это брат твой, то только ты имеешь на это право, а не мы. И вообще, скажи, Коршун, разве родные братья так поступают? — он хитро сощурился. — Разве они живут так, будто тебя не существует, морду воротят, знать не хотят, а потом вдруг появился, сразу помогает? — проорал Наум в мою сторону. — Да тебе на него насрать было всегда! Вообще к нему никакого интереса не проявлял, а потом вдруг общаться с ним начал, вопросы всякие задавать. А потом хрясь, и менты на нас вышли! — он захрипел. — Чё это, Коршун, по-твоему? Случайно вышло? Вот кто такой твой брат!

Ярик посмотрел на пистолет в своих руках. Костя Левитан замер, глядя на меня. А я стоял спокойно, глядя на большой чёрный ТТ. Ствол, смотревший в землю, мелко дрожал. А потом начал подниматься.

— Гаси его, — приказал Наум. — И поедем уже…

— Я не против этих пацанов, Ярик, — сказал я, глядя на брата. — Я против этой падали вроде Наума, которая вами всеми пользуется, и таких я давлю любыми способами, через кого угодно. Надо — сам давлю, надо — пусть давит кто угодно. Но результат есть, я своего добиваюсь.

Наум что-то пытался кричать, но его для меня сейчас не существовало.

— Такие как он,