Ветер перемен. Книга четвертая - Александр Заречный

- Габриэль, Саша, как вы?! - бросилась к нам Лариса Мондрус.

- Спасибо, Лариса, всё позади! - ответил я, искоса поглядывая на Габи. Не включится ли снова паника?

Но Габи почти спокойно улыбнулась:

- Да, всё хорошо!

- Какой кошмар! Не представляю, что было бы со мной, если бы я попала в лапы к этим мерзавцам! - Лариса обняла Габриэль.

- Молодец, земляк! - протянул руку Магомаев. - Настоящий мужчина, хоть с виду и не скажешь.

- Да я что, - усмехнулся я. - Я их и разглядеть -то толком не успел. А вот Габриэль досталось...

- Всех этих, так называемых революционеров, нужно изолировать от нормальных людей! - раздался голос откуда -то сбоку, но не успел я разглядеть кто это говорит, как ему возразил другой, красивый мягкий тенор, который сразу мне показался знакомым:

- Ну, не все революционеры такие! Наоборот, большинство настоящих революционеров борются за народное счастье, против эксплуататоров!

Я секунду всматривался в лицо красивого, стройного парня и тут же вспомнил - Дин Рид. Американский певец, актёр и политический активист, " Красный Элвис", как называли его многие журналисты.

Он протолкался сквозь толпу и подошёл к нам.

- Габриэль, примите моё искреннее сожаление по поводу случившегося и не менее искреннее восхищение вашим талантом! - Рид приложился к руке Габи.

Она зарделась от смущения и поблагодарила:

- Благодарю вас!

- Вы ведь из ГДР, правильно? - продолжил Дин, не отпуская её руку. - Я сейчас тоже живу в этой прекрасной стране! Вам повезло родится в свободном социалистическом государстве, где правительство заботится о своем народе. А я вот родился в США и вынужден был уехать в поисках лучшей жизни!

- И что, нашли? - я не удержал усмешки.

- Да, я уверен, что нашёл! - сказал Дин с горящими глазами.

- А что вы думаете о моей родине - СССР? - задал я вопрос.- Вы же бывали там. И не раз! Кстати, руку Габриэль можно отпустить.

- СССР - богатая, прекрасная страна! - с жаром ответил певец. - Я встречался там со многими людьми, выступал перед рабочими. Народ там очень счастлив!

- А почему тогда вы переехали жить в ГДР? - улыбнулся я.

- Ну, стиль и уровень жизни в Германии мне больше подходит. - немного поубавив пафоса ответил Рид. - Здесь мне предложили много выгодных контрактов и в кино и по линии концертной деятельности.

- А в США с этим не очень получилось?

По лицу Рида промелькнула тень.

Ещё один "непризнанный гений"? Может этим и объясняется вся его "революционность"?

- Там власть мне не давала простора для деятельности и самовыражения. - ответил он.

Ну да, и в ГДР и в СССР его буквально облизывали правительственные чиновники и идеологи всех мастей - как же, политический беженец из самой Америки!

- А может в США нужно было самому пробиваться, а здесь на руках носят? Главное, чтобы критиковал "загнивающий Запад"! - с откровенной усмешкой спросил я. - Только будь осторожен: сейчас носят, но могут и уронить!

- Я не понимаю! - возмутился Дин Рид. - На что ты намекаешь?

- На то, что не всё то золото, что блестит! - спокойно ответил я. - Тебе показали красивую витрину социализма, но настоящей жизни ты не видел. А она, я тебя уверяю, очень отличается от этой витрины! И "народная власть" любит тебя, пока ты поёшь и говоришь то, что не расходится с линией партии.

- Ты такой молодой, а уже отравлен буржуазной пропагандой! - Дин округлил свои голубые глаза, перед которыми не устояли многие девчонки в ГДР и СССР. И странное дело: " компетентные органы", которые ни на минуту не спускали с него глаз и фиксировали все его встречи и знакомства, закрывали эти самые глаза на моральное падение "строительниц коммунизма", пробиравшихся ночью в гостиничные номера к американской знаменитости.

- Вы бы лучше за своим здоровьем следили, - прямо глядя ему в глаза сказал я. - И за моральным, и за физическим.

- Саня, судя по виду вас обоих, напрашивается вывод , что ваша беседа не соответствует нормам пролетарского интернационализма и дружбы народов! - задумчиво заметил Юра Богданович.

- Ну ты и загнул, Юрик! - засмеялся я. - Да вот не могу спокойно воспринимать чушь. От кого бы она ни исходила!

- А чего он там буровит? - поинтересовался Юра.

- Ой, да ещё один очарованный болван! - отмахнулся я. - Не бери в голову! Прозреет, только боюсь будет поздно. Хотя...

Я подумал, что в нынешнем варианте действительности, Дин Рид может и уцелеть. Да что там, может?! Уцелеет! До его утопления сотрудниками "штази" ещё тринадцать лет. Надеюсь к тому времени уже не будет ни "штази" , ни самой ГДР.

- Саша, ты не замечаешь, что там, где появляешься ты, начинается политическая дискуссия? - из-за спины Дина Рида появился Громов.

- Не виноватая я, он сам пришёл, Степан Афанасьевич! - усмехнулся я. - Вот пытается нам доказать, что мы своего счастья не понимаем! А у него его столько, что захлебнуться боится! И таки захлебнулся!

Я со значением посмотрел Громову в глаза. Он мгновение непонимающе смотрел на меня, а потом глаза его округлились и в них мелькнуло недоверие.

- Ага, бывают такие случаи, Степан Афанасьевич, - кивнул я. - Чемпион штата Колорадо по плаванию и вдруг утонул в озере, где детишки плещутся не первый год без проблем.

- Надеюсь ты ему этого не сказал? - слегка напрягся Громов.

- Нет. Есть ещё время. Может и пронесёт...

- А кто утонул? - Лариса Мондрус отвлеклась от разговора с Габриэль.

Ничего себе, слух у неё!

- Да это я книгу рассказываю Степану Афанасьевичу, про шпионов! - нацепив невинное лицо ответил я.

Лариса недоверчиво посмотрела на меня, но промолчала и снова повернулась к Габи.

Глава 18

Возле дома нас ждала целая толпа журналистов. Как только я вышел из автомобиля и подал руку Габи, к нам устремилась вся эта братия, на ходу доставая микрофоны и диктофоны. От микроавтобуса засеменил, слегка сгибаясь под тяжестью телекамеры, лохматый парень.