Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса - Евгений Иванович Филенко

а сами убрели в бесконечность. А быть может, и поныне сосуществуют синхронно с нами, да нам не хватает толку обнаружить их присутствие – настолько они оторвались от нас. И все проявления их деятельности мы по незнанию воспринимаем как объективные законы мироздания. Это, Костя, и есть пресловутые Археоны.

– Фантазер ты, – сказал Кратов. – Фантаст.

– Да я что… Мое дело высказать предположение. А каково сейчас Варданову!

– Вот кем бы я никогда не хотел стать, – задумчиво проговорил Костя, – так это ксенологом. Не работа, а сплошная оглядка. Как бы кому хвост не прищемить.

– Именно, сеньор зеленый помидор, – сказал Маони. – Поэтому тебе и придется старательно объезжать все лежащие на твоей дороге хвосты. И ульи… Ну всё, прибыли. Здесь я тебя покину, выйду, а ты отгони «гоанну» к сеифам. И можешь подремать.

Костя помог картографу выгрузить оборудование и привести в действие десяток зондов, похожих на саранчу, ядовито-зеленую и головастую. Потом он устроился в кресле и попытался расслабиться. Забыть о раздражающем кожу и нервы песке. Успокоиться.

Багровый солнечный диск занимал уже почти полнеба, а сиявший изо всех сил булавочный спутник, что висел над самым горизонтом, добавлял от себя в небесную палитру немного голубизны. Кратов глядел в зенит и понемногу остывал. Если долго глядеть в зенит, успокоишься рано или поздно.

2

Костя стоял под ледяным душем, заботливо слизывавшим с его кожи песчаный налет, и жаловался на горькую участь. Разумеется, про себя, потому что от соседних помещений его отделяла тонкая переборка и случившиеся поблизости коллеги могли ненароком услышать его стенания.

«За что мне эта мука? – думал он. – За вшивых шесть тысяч энектов?.. Откуда все эти правила и кодексы на мою шею? На кой дьявол для пятикилометровой прогулки закупориваться в скафандр? Да еще каждые двадцать минут сообщать на борт о своем самочувствии и состоянии окружающей среды… Где ты, романтика межзвездных просторов?! Талдычили же в училище по сто раз на дню все и каждый, что нет в Галактике никакой романтики, а есть работа, работа и только работа! Так оно и вышло. Нет, конечно, что-то еще теплится в душе, когда садишься за пульт космического корабля, видишь вокруг себя суровые лица звездоходов и ощущаешь себя равным среди равных. Всемогущим драйвером, которому все вверяют свои жизни… Но когда перелет совершен и приходится день за днем таскаться через унылые пески, влача на себе тяжкое бремя „галахада“, все розовые туманы, что накопились в голове с детства, начинают скоро и безвозвратно выветриваться. По логике вещей на их место должна бы прийти радость от исполнения нужной и как бы захватывающей тебя работы. Но что-то она медлит прийти, эта самая радость…»

Кратов горестно вздохнул, остановил воду и включил осушение. Накинув махровый халат, вышел в коридор.

И замер как вкопанный.

Тупо и злобно выпучив бельма, на него таращился огромный красный стрелохвост. Размах передней пары лап метра полтора, не меньше, общая длина туловища – метра три… Должно быть, он давно поджидал жертву здесь, на ковровой дорожке коридора, потому что загодя принял атакующую стойку, распустив мощные шипастые клешни и угрожающе выгнув иззубренный членистый хвост, увенчанный, как и следовало из видового названия, ядовитой стрелой.

Костя попятился, холодея от страха и отвращения. Уперся спиной в закрытую дверку душевой, лихорадочно зашарил одной рукой в поисках задвижки, другой же – на случай внезапной атаки и без особой уверенности в пользе такой предосторожности – прикрыл живот…

Стрелохвост отчего-то мешкал. В естественных условиях, по рассказам бывалых людей, он нападал немедленно и безоглядно.

А задвижка, как на грех, куда-то пропала.

Дверь ближайшей каюты бесшумно откатилась, и появился Фрост, в джинсах с заплатами на коленях и легкомысленной полосатой маечке, туго обтягивавшей его поджарую костистую грудь. В зубах по обыкновению пустая трубка, в руках – пестро изукрашенная коробка с табаком.

– Курт… – просипел перехваченным горлом Костя. – Назад… За фогратором…

Фрост изобразил лицом удивление. Потом увидел грозного стрелохвоста. Шкодливо оскалясь, отодвинул напряженного Кратова, взял стрелохвоста за вделанную в загривок петлю, приподнял и пару раз встряхнул. Пластины мощного панциря зашуршали.

– Пардон, – сказал Фрост, не вынимая трубки изо рта. – Что ты, Костя? Что ты себе вообразил? Это же чучело. Я сам его делал. Ну как, по-твоему, живой стрело-хвост может проникнуть на борт, через «заговоренный» люк?

– Откуда мне знать, – угрюмо сказал Кратов. – С тебя станется. У тебя же целая коллекция этих нечистиков.

– Только в замороженном виде, – строго произнес Фрост. – Либо в свежевыпотрошенном.

Он ногой сдвинул дверь своей каюты и небрежно запихнул туда чучело.

– Испугался, звездоход? – осведомился он с участием.

– А что, стрелохвостов теперь можно бить? – ушел от ответа Костя.

– Можно. Варданов позволил. Поступило заключение от Рейхани о их полной и безоговорочной неразумности. Ну, я и не преминул… Приводи себя в порядок и – милости просим ужинать.

Испытывая противную слабость в поджилках, Кратов прошел к себе. Сменил халат на брюки и тонкий свитер. Поглядел на себя в зеркало. «Разве бывают звездоходы с такой перекошенной рожей?» – подумал он самоуничижительно.

3

В кают-компании Маони и Варданов сосредоточенно пили молоко, а Фрост с отвращением заполнял бортовой журнал, пристроив мемограф среди пустой посуды. Трубка и коробка с табаком лежали рядом.

– Вот кстати, – оживился он, завидев Костю. – Прочти-ка сей документ и добавь от себя, что сочтешь нужным. Как литератор я не тщеславен и охотно приглашаю всех желающих в соавторы.

Кратов принял у него мемограф, высветил последнюю страницу и тотчас же почувствовал, что переоценил свои силы.

– Можно я сначала поужинаю? – спросил он.

– Тебе что-то не понравилось? – кротко осведомился Фрост, заглядывая ему через плечо. – По-моему, недурно. Протокол аутопсии трупа большого красного стрелохвоста, со всеми необходимыми подробностями.

– С иллюстрациями, – добавил Маони. – Которым самое место в бортовом журнале.

– А где же им, голубчик, место? – удивился Фрост. – Не на стенах ли кают-компании?

– Такое впечатление, – сказал Костя, – что нынче кто-то поставил перед собой задачу навсегда отбить у меня аппетит. Стрелохвосты в коридоре, стрелохвосты в бортовом журнале…

– Какие еще стрелохвосты в коридоре? – бесцветным голосом осведомился Варданов.

– Да пустяки, – суетливо сказал Фрост. – Ну что за ханжество? И потом, если я сегодня вахтенный, что прикажете мне писать в журнале?.. Впрочем, согласен: иллюстрации не для слабонервных. Зато хорошие выводы. Как это там у меня? «По результатам контрольной экспертизы в подтверждение ранее сделанного заключения… смотри приложение… гм… не дают повода для подозрения в рассудочной деятельности».

– Куртхен, дружище, – промолвил Маони. – Где ты нахватался таких оборотов? Что ты читал перед этим? Не Шпренгера ли с Инститорисом? Если