Клыки - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

скрывали то, что осталось внутри… или таилось, готовое выпрыгнуть, если кто-то подойдет достаточно близко. Как кровожадный морой в рассказе из сборника ужасов, который читал Мизинец. «Нельзя ее открывать, иначе сойдешь с ума», — подумал он и пнул подгнивший апельсин.

Когда он обходил фуру, из кабины, словно из подводной лодки, выбрался Смурф. Захлопнул дверцу-люк, спрыгнул на землю и тяжело посмотрел на Мизинца.

— Хочешь что-то сказать?

— Он мертв? — спросил Мизинец, хотя на языке вертелось другое.

— Кто?

— Водитель.

— Спо́лзай, проверь.

Мизинец покачал головой. Напряженный рот Смурфа расслабился, изогнулся в некоем подобии улыбки.

— Да забей. Почапали.

У разбитого шлагбаума сидели братья Ежевикины. Брат-один грыз апельсин, с подбородка капал сок. Брат-два тянул коричневую сигарету.

Пошли дальше.

Передохнуть в здании пригородного вокзала предложил Крафт. Какое-никакое укрытие.

— От чего? — спросил Даник. — От урагана?

Крафт не нашелся что ответить.

— Это небезопасно, — заспорил Оз. — Нас может завалить.

— О! — сказал Руся. — Эсэмэска пришла!

— Телефон заработал? — спросил Смурф.

— Да нет. Это я про усача пошутил. Говорит так, будто сообщение пишет: небезопасно, завалить.

— А-а, тупишь.

Руся поник.

Вокзал был старым, двухэтажным, краснокирпичным. Но, глядите-ка, устоял, только сорвало крышу, как кепку с головы хулигана, да покрошило декоративные выступы над карнизом. Здание показалось Мизинцу красивым. Умели ведь раньше строить: без штукатурки, одним кирпичом. Толстая узорчатая кладка дала отпор урагану. Разнокалиберные окна (без стекол, привычное дело), причудливые арки — словно архитектор вышивал крестом.

Они прошли по замусоренной платформе и нырнули внутрь. Первым вошел Зиппо, тут же вскрикнул, раздался глухой удар.

«А вот и морой», — подумал Мизинец.

Все отпрянули от дверей главного входа.

— Пацаны, норма. Скользко тут.

Посреди вестибюля стояла грязная лужа, по потолку змеились трещины. Слева и справа — залы ожидания, кассы, служебные помещения. На второй этаж вела чугунная лестница с датой «1918» на литье. Мизинец представил, как красноармейцы штурмуют здание, а белые держат оборону, строчат из раскаленного пулемета. Или наоборот: белые штурмуют, красные отбиваются.

Они проверили первый этаж.

— Есть что-нибудь интересное? — спросил Смурф у братьев.

— Полный болт.

— А чем это здесь пахнет?

Мизинец тоже почувствовал: в пыльном воздухе плавал резкий запах.

— Дай огня, — попросил Смурф у Зиппо.

— Не зажигай! — завизжал Оз.

— Ты чего верещишь? В зубы хочешь?

— Газом пахнет!

— Другое место поищем? — с сомнением спросил Даник.

— Времени вагон? — сказал Мизинец. — Можно на перроне покемарить.

— Решай, командир. — Смурф отдал сигарету брату-один, тот спрятал ее в помятую пачку.

Мизинец не чувствовал себя командиром, но ему польстило. Он глянул на Оза: «Что скажет советник?»

Оз пожал плечами, но пошел и открыл двери, подпер кирпичом.

— Взорваться не должно, концентрация маленькая. Но где-то утечка. Лучше не рисковать с огнем.

— Лады, — дернул плечами Смурф.

Они устроились в зале ожидания, окна которого выходили на восток. Чтобы не прозевать ураган.

Мизинец и Кляп поднялись на второй этаж. Здесь все было намного хуже. Когда не стало крыши, ветер побесновался внутри. Осколки изрешетили стены.

— Нечего ловить, — сказал Кляп.

Мизинец кивнул. Спросил:

— Почему никого нет?

— Трупов?

— Ну… и трупов.

— Может, эвакуировали.

— Ага. Нам эсэмэску, а им — грузовики и поезда.

Они спустились вниз.

Парни «накрыли стол»: из рюкзаков и сумок появились бутылки с водой, консервы, пакетики с сушеной рыбой и сыром, сухари, апельсины. Мизинец добавил банку огурцов, чипсы и палку колбасы. Оз сидел на перевернутом ряде кресел и смотрел под ноги.

— Ходь сюды, — позвал Мизинец.

— Книги свои пускай слюнявит, — сказал брат-один и глянул на Смурфа.

Смурф вскрывал выкидным ножом банку шпрот.

Оз опустился рядом с Мизинцем, тот передал ему кусок колбасы. Огурцы и сыр оказались просроченными, но никто не попросил книгу жалоб.

— Эх, бухла не нашли, — сказал брат-два.

— Не больно набегаешь после бухла, — заметил Зиппо. — Форреста Гампа не включишь.

— А кто тебе предложил бы?

Они перекусили и собрались вокруг карты, открытой на телефоне Оза. Аккумулятор пока держал, но Оз сказал, чтобы подбирали бумажные карты, если увидят.

— Попытаемся держаться трассы, — важно заявил Оз. Это был его звездный час. — Вот этой, до нее недалеко. Но, может, придется сойти. Ураган как бы закручивается. Траектория изгибается. То есть сейчас он двигается не прямо, а идет на запад и немного на север.

— А мы где сейчас?

— Вот здесь.

— А это что? — спросил Крафт, тыча грязным ногтем в экран. — Лес и поля?

— Да, — терпеливо ответил Оз. — Так обозначают лес и поля.

— Холмы, города, — сказал Кляп.

Все посмотрели на него.

— Ничего. Это я так.

— Сколько до следующего города топать? — спросил Мизинец.

— Километров сорок.

— А помните, как в фильме «Оно», — влез Зиппо, — что-то медленно преследовало героев?

— Да отвали ты со своей киношкой, — сказал Смурф.

— «Оно» — это про клоуна, — сказал Руся.

— Нет, другое «Оно»! — сказал Зиппо. — «Оно следует за тобой».

— Тебе это не грозит, — сказал брат-два.

— Чего? — спросил Зиппо.

— Там надо бабу понюхать, чтобы за тобой хрень увязалась. А ты бабу не нюхал.

— Так ты смотрел! — обрадовался Зиппо. — Крутой фильм, да?

Брат-два пожал плечами и покосился на Смурфа.

— Я бы здесь остался, — мечтательно сказал Даник.

— А в натуре. — Смурф поднял глаза на Мизинца. Толстые бычьи ноздри раздулись. — Крепенький домик, окна задраим, переждем. Заманало бегать.

Они уже это обсуждали, и Мизинец не изменил решение.

— На стены глянь. Трещины везде. Не выдержат второго удара. Свалятся и нас прихлопнут.

— А мы под лестницей пересидим.

— Зачем рисковать?

— А что задрот скажет?

— Слишком много окон, — сказал Оз, не глядя на Смурфа. — Вот если подвал… Но я бы все равно не рисковал.

— Был уже подвал. Да ты нас оттуда попер.

— Его зата…

— Ладно. Найдем поцивильней броню. В карту фарами своими посвети, прикинь, куда схорониться.

— Крепость нужна, — вставил брат-один.

— Во, — поддержал Смурф. — Дело.

Мизинец сбегал на улицу: снова взбунтовался желудок. Спрыгнул на рельсы, присел на корточки и попытался представить, что все это — дурной сон. Между шпалами, поросшими рыжей травой, лежал мертвый попугай. Перья слиплись и потускнели. Экзотических птах принес ураган. Где он их подобрал? В море, океане, на тропических островах?

«Сон, конечно сон. Сейчас я проснусь и…»

Из клюва попугая выполз бурый муравей. Может, тоже тропический, опасный и ядовитый, перебравшийся через океан в желудке цветастой птицы? Мизинец следил за муравьем («опоздал, дружище, некого больше кусать»), потом встал и натянул штаны.

По вестибюлю носилось эхо голосов. Парни спорили об истоках урагана. Откуда пожаловал, почему такой сильный? Тему подняли на прошлом привале. Похоже, наметилась традиция. Мизинец спрятался за колонной, прижался к ней спиной, стоял, прислушиваясь. Ему хотелось немного побыть невидимкой.

Руся верил, что все дело