В дивизионе - Алексей Дягилев

Дождались. Орднунг, несмотря на потери, рулит, поэтому немецкая артподготовка началась по плану и в четыре часа утра загрохотало уже на немецкой стороне и снаряды полетели к нам. А вместе со снарядами и самолёты противника. Что можно сказать про эту артподготовку? Лучше Лермонтова и не скажешь.

Земля тряслась — как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой…

Кони с людями, конечно, не смешались, но земля тряслась, и мы вместе с ней, сидя в блиндаже. Я даже наблюдателя не стал выставлять. Какой в этом прок? Мы не на передовой, а немецкая пехота начнёт наступать не раньше, чем немецкая же артиллерия прекратит огонь или перенесёт его в глубину нашей обороны. Мы и не в глубине, а так, посерёдке, так что успеем выскочить, занять позиции и осмотреться. Есть риск, что всех накроет одним снарядом, но на войне, как на войне. Зато в Балке Копани сюрпризов теперь хватает, и пара сапёров сидит сейчас в нашем блиндаже — главный сюрприз на их совести. Мы же в случае чего прикроем заминированные участки от разминирования. Есть у нас методы, инструменты и патроны.

Всё хорошее когда-то кончается, закончилось и это светопреставление, выбираемся из укрытия и разбегаемся по опорному пункту. Нас мало, но мы вооружены и очень опасны. Поэтому позицию на левом фланге занимает расчёт ручного пулемёта (Джафаров с Ростовым). На правом — Чеботарь с Наливайко, у них карабины. Сапёры у нас в тылу, проверяют сеть с установленными фугасами. Основные силы со станковым пулемётом и парочкой автоматов в центре. Заградотряд, который будет «отстреливать» паникёров и дезертиров. Хотя сначала ловить, приводить в чувство, садить в оборону, а там видно будет. Когда немцы прекратят долбить по Дмитро-Даровке, пошлю Баранова восстановить связь с четвёртой батареей, пока смысла в этом не вижу, снаряды стопяток рвутся как в населённом пункте, так и на его юго-восточной окраине. Ведь не раз говорил и предупреждал этих мудаков-командиров, что нужно сменить огневые позиции батареи и окопаться на новом месте. Нет, не послушали, мол придётся снова проводить пристрелку, переделывать всю систему огня, теперь расхлёбываем. Четыре немецких артполка, это не хрен собачий, раздолбят всё качественно, особенно узлы сопротивления, которые засекли самолёты-разведчики. Вот и долбят.

На высоте 169,3 перед нами темно, всё в пыли и дыму от разрывов снарядов и мин. Но уже слышны пулемётные очереди и частая ружейная перестрелка. Значит немцы пошли в атаку. Вот сейчас самое время поставить заградительный огонь, но фиг вам. Проводные линии связи порвало, связисты ещё не очухались. А вот и ракеты с высоты полетели, просят огня. Всё-таки не зря я матерился и втирал хуй в голову комбатру и остальным летёхам, подстраховались, продублировали несколько основных сигналов. Огонь заградительный, обойдутся без корректировки, но это пока. Корбут — умница, не полез на свой ПНП на высоте. Занял наш неприметный окопчик между узлами сопротивления. Видно оттуда не всё, зато работать сподручней, артобстрел не мешает. Вижу, как из окопа корректировщиков выскочил связист и побежал проверять линию, хотя это должны делать телефонисты с батареи, но те почему-то телятся.

А вот и заградительный, наконец-то, хотя стреляет только три орудия, четвёртое видать накрыли. Но хоть что-то. Пора и мне действовать, а не созерцать.

— Олег, дуй по связи, проверь всю линию вплоть до огневой четвёртой батареи. Разузнай, что там и как и пулей обратно. — Отдаю я первый приказ в качестве командира опорного пункта.

— Есть, проверить связь. — Козыряет боец и, закинув карабин за спину, убегает.

С Корбутом у нас договорённость, если его прижмут на НП, то он будет отходить в нашу сторону, поэтому кроме наблюдения за общей ситуацией, кошусь и в сторону корректировщиков, иногда. А ситуация явно не в нашу пользу. Слышен уже рёв танковых двигателей, так что скоро начнётся драп нах остен, хотя в данном случае на север, но это плоскопараллельно. Вот и первые признаки начинающегося драпа — раненые в тыл потянулись, легкораненые, кто ходить может. Этих не трогаю, пускай уходят, если повезёт, может и жить останутся. А это уже не порядок…

— Андрюха, видишь вон ту группу потеряшек? — показываю я своему заму в направлении бегущих бойцов. — Придай им правильное направление, гони сюда. Будут сопротивляться, вали на месте.

— Понял. — Отзывается младший сержант и выскакивает из траншеи. Не зря я ему звание выбивал.

Засмотревшись на очередную проблему, возникшую на левом фланге, я не сразу заметил, что в траншее стало заметно теснее. Оказалось, что это Андрюха пригнал толпу о чём-то гыргыкающих Джамшутов. Подарок Южному фронту от Закавказского военного округа. Больше тысячи азербайджанцев прислали в дивизию неделю назад. Годных к строевой, но не обученных военному делу. Необученных, это ещё полбеды, кое-как изъясняться по-русски мог только каждый десятый из этого пополнения. Вот дюжину таких воинов Андрюха и пригнал, указав им нужное направление при помощи мата, пинков и автоматных очередей поверх голов. Выяснять, почему побежали, времени нет, поэтому веду пополнение на левый фланг и отдаю под команду Джафарова, который быстро проводит комплекс индивидуальных воспитательных мероприятий. Выясняя, зачем побежал, и где бросил оружие. Хотя винтовки побросали не все.

Оставив Джафарова разбираться с земляками и возложив на него задачу по прикрытию левого фланга, забираю Ростова вместе с пулемётом и возвращаюсь на позицию в центре. Оттуда будет сподручнее усиливать фланги. Бой только начался, а я уже взмок, хотя даже ещё не воевал, а проводил организационные мероприятия. Заработала связь с четвёртой батареей, но им сейчас не до нас. На левом фланге, за который я отвечал в своём секторе обороны на стыке с соседней дивизией, всё идёт хорошо, первый бат отбивает атаки, соседи держатся. А вот на правом… Там всё не так радужно. Поэтому приходится следить за обстановкой и присматриваться к тому, что творится справа.

Немцы не стали изобретать велосипед, а нанесли свой основной удар по центру обороны дивизии ближе к правому флангу. При четырёхкратном превышении пехоты и артиллерии, а также стопроцентном превосходстве в танках и самолётах они могли себе это позволить. Поэтому сразу после артподготовки на один наш 1139-й стрелковый полк навалилось три немецких, да ещё при поддержке танков, и хотя полк поддерживала как приданная артиллерия, так и две батареи нашего второго дивизиона, сначала шестая, потом и