Я великий друид которому 400 лет! Том 5 - Дмитрий Дорничев

столько, что от сожжения меня спасло лишь то, что у Любавы подошла к концу мана… А с этим и усталость наступила. Но это произошло лишь спустя два с половиной часа… Хуже магов огня в постели только маги огня и воды… Вот кто может с утра до ночи, а потом, после короткого перерыва, и до утра.

Сладко уснув, Любава счастливо улыбалась и выглядела очень миленькой. Мне же пока не спалось, поэтому, надев шорты, вышел на улицу. Там, за круглым столом сидели Валькирия и Инди, да в карты играли. Первая была одета лишь в трусики, а вторая — в полупрозрачную ночнушку.

— Чего не спите? Шумно было, да?

— Да нет, шумоизоляция неплохо справляется, — ответила Инди. — Просто вечер замечательный. Спать не хочется.

Валькирия показала мне сердечко и похлопала по столу. Так что и я сел за стол. Играли же в подкидного дурака. Весело, задорно, и цель не победить, а подгадить ближнему своему.

— Обидно, — сказала Инди и положила карты на стол.

— Ты же победила, — приподнял я бровь.

— Не про это я. Просто… я вспоминаю свою жизнь в Ином мире. Скрывая свой магический талант и статус героя, я жила обычной серой жизнью, путешествовала по стране и раз восемь меняла личность, пока не смирилась. А после смерти Аквы жизнь стала ещё более невыносимой. В итоге я стала затворницей. Но думаю, ты знаешь, — сказала та, но я отрицательно покачал головой.

— Я не особо следил за тобой, потому что ты жила в безопасности.

— Вот как? Ну и хорошо, наверное. Я похоронила немало тех, кого любила. И даже девочку удочерила. А потом и её похоронила. Люди старели и умирали. Кто-то умирал от старости, кто-то — из-за войны или болезней. С каждой смертью близких мне людей жизнь в Ином мире становилась невыносимее… Но очутившись здесь, я полюбила и жизнь, и всех вас.

В ответ Валькирия пальцами сделала сердечко, и мол, оно бьётся.

— Даже сравнивая с лагерем Джеймса… Там царила атмосфера превозмогания, глупого восхищения Джеймсом, и герой герою волк… У тебя же… Не знаю, как описать.

— Чилл, — подсказала Вика.

— Да, расслабленность, — кивнула индианка. — Здесь приятная добрая семейная атмосфера. Никто ни на кого не кричит, не ругается, все стараются по мере своих сил и ни перед кем не преклоняются. Нет всего этого лицемерия и притворства. Поэтому мне нравится эта жизнь, и обидно, что я не получила в том мире даже капельки этого.

— Потому что дура, — заявил я, удивляя всех. — Объясняю на пальцах. Чтобы добиться того, что ты хочешь, нужно брать и делать. Если не справляешься, найди единомышленника. Или единомышленников. Ты же решила прятаться. Но разве трус может обрести счастье? Ты всю жизнь боялась, поэтому и осталась слабой.

— Ты прав… хоть и обидно звучит…

— Посмотри на Джеймса. Он далеко не сильнейший герой. Гением его уж точно не назвать, но этот дебил шёл только вперёд, слепо веря в свои убеждения. Ну или в самого себя. Он, конечно, в итоге сдох и погубил весь мир, но кажется мне, что в отличие от большинства героев, жизнь он прожил счастливую.

— Теперь мне стало ещё обиднее… — Инди поджала губы, а Валькирия задумалась, после чего выдала:

— Теперь и мне обидно.

— Ну ничего, теперь, когда вы под моей опекой, я обеспечу вам долгую и счастливую жизнь. Раскачаем Инди, и она нам по сотне-другой лет жизни даст. А сад будет лишь расширяться, и здесь станет ещё веселее. Никаких глупых забот, лишь отдых, веселье, и… Женщины! Не смотрите на меня так!

— Если ты меня сейчас поцелуешь… я стану твоей, — тихо сказала Инди, смотря на меня мечтательным взглядом и приоткрыв губки. А вот Валькирия… Я так и не понял её взгляда, но ничего хорошего он не несёт…

— Так! Никаких «стану твоей». Я, наоборот, хочу от женщин отдохнуть! — возмутился я, а Инди рассмеялась. — Давайте лучше смотреть позор других героев? Заказывайте!

— Твои позоры, — заявила Вика.

— Нет уж! Я же сказал «других» героев.

— Джеймс, — заявили обе девушки.

— Я знал, что вы это скажете, — я мерзко заулыбался. Потому что позора у Джеймса было ой как много… И нужно бы запастись закусками. Потому что это будет смешно!

Глава 20

— Ко-ко-ко?

Хотелось спать, ибо я до середины ночи хохотал с девчатами, смеясь над Джеймсом, но меня что-то клюнуло в нос. Открыв глаза, увидел её. Золотую курицу…

— Так, не обижай Ваню, — Любава резко схватила курицу, и я с недоумением посмотрел на эту женщину. Она уже была одета и прижимала курицу к груди. — Ну вот, разбудили соню. Чем всю ночь занимался-то?

— Хорошо проводил время с Инди и Валькирией.

— Значит, дам им пригоревшего омлета, — улыбнулась та и пошла в коридор. Я же потянулся и выполз с кровати. Мы здорово обжили комнату, у нас и мебели прибавилось, и личных вещей. Ещё бы кондиционер поставить… А то эта огненная женщина работает как обогреватель. Или даже как котельная…

Открыв шкаф, полный женских вещей, нашёл там внизу сложенные стопки моих футболок. Взял ту, что с изображением псайдака, а также джинсы и сменные трусы. Ну и, оставив всё это здесь, пошёл в ванную.

— Доброе утро, — поздоровался с Ингваром.

Он у нас высокий, метр восемьдесят восемь, худой и бледный. Но из-за того, что сильно сутулился, парень ощущался куда ниже. И да, он не красавец. Круги под глазами, островатое лицо, нос длинноват, глаза чёрные, уши заострённые, руки тонкие.

— Угу… — кивнул он мне и продолжил мыться. Я тоже начал, как вдруг отворилась дверь, и вошла Виктория.

— В-в-в-вика! — парень вспыхнул краской и отвернулся, но нет-нет, да косился на красавицу, которая скинула бельё в корзину для грязной одежды и пошла в душ.

Она лишь кинула на него взгляд, мол, «не нравится, не смотри», но стенки, разделяющие душевые, были непрозрачны, так что вскоре парню стало легче. По крайней мере, судя по звуку, но из душа он убегал довольно быстро. В туалет, правда, побежал, мне так паучок в коридоре рассказал.

— Жестокая ты женщина.

— Сделай ему свой душ.

— Или сделать отдельные душевые?

— Можно и