Пекло - Сергей Анатольевич Панченко

Вторуша и Александр подскочили, чтобы поднять товарища, перепачкавшегося с головы до ног.

— И торопиться тоже не надо. — Добавил Гордей, вытирая с лица грязь. Он осмотрел себя и попытался вынуть ноги, провалившиеся в грязь вместе с «говноступами». — Или лыжи не едут, или я…

— Если грязь немного захряснет, то ты точно таким стилем не сможешь идти. — Решил Александр. — Может быть, их сделать немного поменьше?

— Точно, ба… ваше благородие, их надо сделать меньше, чтобы походка была естественной, а в руки нужны палки, чтобы опираться, а не только втыкать перед собой.

До дороги в этот раз так и не добрались, хотя на ней «лыжи» могли показать себя достойнее. Гурьян переделал их по желанию Гордея, уменьшил размер и пропитал «подошву» жиром, чтобы не липла грязь. Сделал палки, похожие на костыли, которые упираются не под мышки, а в локти. Потренировавшись в пределах Зарянки, Гордей остался доволен.

Глядя на его настойчивые попытки овладеть новым способом передвижения, Аглая поделилась выводами с Александром.

— Усиленно готовится в поход. В одиночку.

— Думаешь, сбежит молчком?

— Уверена.

— А ты что-нибудь о нем знаешь? Анкету его ты проверяла?

— Я. Издалека он. Когда пришел наниматься на работу, выглядел по-бродяжьи. Глаза у него были, как у собаки, которая просится под кров, я и не выдержала. Ну, и борода ему шла. Вы же сами просили набирать людей похожих на славян.

— По нему сейчас не скажешь, что он бродяжничал. Хоть и считает меня барином, сам на помещика Троекурова похож.

— Отъелся, холеный стал. Не могу знать точно, но мне кажется, что он почувствовал себя лишним.

— С чего бы? — Удивился Александр.

— Он без пары. Гордей известный ходок. Пока у него тут текучка была, видимо ему пара не нужная была, а теперь, свое никто не отдаст.

— Шерше ля фам? Слушай, Аглая, так и у тебя пары нет. Почему бы тебе не остановить его?

— Послушайте, Александр Сергеич, вы хоть и мой бос, но я нарушу субординацию, если вы так переживаете за него, можете взять его себе.

— Тьфу, я не из этих. Женщин люблю беззаветно.

— Так может и вам лыжи навострить за ними. — Аглая хитро посмотрела на Александра. — Или поищете здесь?

— А-м. — Александр быстро сделал вычисления на предмет оставшихся свободных женщин и немного смутился. Он находил Аглаю симпатичной, но до сего момента считал, что между ними стоит воображаемый рубеж, поставленный рабочими отношениями и разницей в возрасте. — А если я еще не вдовец?

— Ой, ну вас. — Аглая уставилась на Гордея, без устали звонко шлепающего ногами по земле.

Александру стало неудобно, что он повел себя перед девушкой, сделавшей первый шаг, как напуганный школьник. Будь перед ним ровесница, он бы так не сомневался, а тут у него появился некоторый комплекс, который занижал его самооценку в глазах более молодых женщин. Александр так и не нашел, что ответить Аглае, но пообещал себе взять ситуацию под контроль, чтобы играть первую скрипку в их отношениях.

Через день обнаружилось, что Гордея нет. Характерные прямоугольные следы от его лыж начинались прямо от ворот и уходили к дороге. Дымка мешала разглядеть его фигуру. Ночью он уйти не мог, это было чистым воды самоубийством. Скорее всего, Гордей ушел с первыми лучами солнца.

— Сбежал. — Покачал головой Харитон, делая упор на скорость, с которой исчез Гордей.

Гордей боялся, что его подведет внутренний биологический будильник. Почему он собирался уйти до того, как проснутся товарищи? Просто он не хотел, чтобы они заронили зерно сомнения в принятое им решение. Он знал, что его начнут отговаривать, просить повременить до лучших времен. Он не хотел временить. Внутренний голос настойчиво просил надеть приспособления для ходьбы по грязи и отправляться в путь.

Впервые в жизни Гордей доверился внутреннему подсказчику, считая, что в этот раз он шепчет то, что надо. Проснулся он за час до рассвета. Сходил в погреб и взял себе пайку, которую он мог съесть за два дня. Надел «лыжи» и вышел за околицу, дожидаться рассвета.

Едва горизонт осветил небо до такой степени, что можно было без опаски сделать хотя бы один шаг, Гордей пошел. Он навернулся на крутом спуске, но не обратил на это внимание. Отряхнулся и пошел дальше. Миновал гейзеры, бьющие из-под воды. Ежеминутно он оборачивался поинтересоваться, заметили его отсутствие или нет. Поднимающаяся вверх теплая дымка вскоре скрыла от него Зарянку. В это мгновение его одолел страх, неуверенность и даже ощущение крайней легкомысленности задуманного мероприятия.

Гордей вышел на едва различимую под нанесенной грязью дорогу. Оказалось, что она пригодна для своего предназначения до сих пор. Центральная бровка, между колеями, была плотной. Приноровившись, можно было идти по ней как по нормальной дороге. У Гордея быстро развился навык, помогающий ему держать равновесие палками, когда разъезжались ноги.

Вскоре он наткнулся на первый овраг, перерезавший дорогу. Ширина его составляла три метра и глубина не меньше. Ручей на его дне слабо парил, но Гордей знал, что провалившись вниз, он может уйти в грязь настолько, что сожжет ноги. Пришлось обходить овраг по очень длинной дуге, теряя время. Перепрыгнул его Гордей только в том месте, где был уверен, что сможет это сделать. Вернулся на дорогу и поспешил наверстать упущенное время.

Гордей старался идти с широко открытыми глазами, чтобы подмечать все мелочи изменившегося ландшафта, в особенности те, которые могут быть опасны. Ему периодически попадались огромные лужи, которые к счастью всегда находились рядом с дорогой. Иногда они выглядели, как озера. Дважды ему попались места, похожие на грязевые вулканы. В них клокотала грязь и разносился ощутимый запах тухлых яиц.

В целом, ничего общего с тем, как выглядели эти места до катастрофы, не было. Почвенный слой во многих местах смыло обильными дождями, обнажив рыжую глину. А там где остался, он больше походил на родимые пятна, инородно смотрящиеся на теле земли.

Однажды Гордею повстречались ветки кустарника, растущие прямо на обочине дороги. Без листьев, мертвые, но набравшие влагу и оттого сохранившие гибкость. Гордей сломал одну ветку и взял с собой. Он отломил от нее щепку и мусолил ее по дороге, наслаждаясь вкусом.

Он дошел до остатков столбов, означающих начало владения Зарянки. Два черных пенька торчали из земли. С этого места начинался лес, однако ничего похожего на него Гордей не увидел. Волнистая степь, с пятнами водоемов. Пожар сожрал лес подчистую. Честно говоря, ему так даже было спокойнее, мертвый лес накрытый дымкой выглядел бы сейчас слишком мистически потусторонним.

Дорога пошла под уклон и утонула