Предречение - Артем Барабашкин

Дом купца находился в противоположной стороне от гостевого квартала. Это был добротный двухэтажный сруб с красивой покатой крышей из красной черепицы. Через несколько домов Корнелио заметил часовню.

Купец трясущимися руками отпер дверь и быстро побежал налево по коридору. Толстяк бежал в ботинках по роскошному красному ковру. С грохотом упала одна из настенных картин, где был изображен Экхалор с поднятыми вверх руками. Охотнику показалось, что его лик изменился, стал более грустным. Корнелио повел плечами и вошел вслед за купцом, повесив картину обратно. Купец, который уже спускался по лестнице, держал в руках толстую книгу по объему не меньше, чем книга Экхалора. Осторожно касаясь её обложки, словно она была ядовитой, мужчина передал книгу охотнику.

Корнелио поднял ее рукой, оценивая вес. Тяжелая книга с кожаным переплетом и с бычьей головой из бронзы на переплете.

– Поспешим к моей дочери, господин охотник!

– Подожди, купец, – Корнелио бросил книгу на низкий столик за лестницей. Он быстро перелистывал желтоватые страницы. Книга была очень старой, написанной на пергаменте очень низкого качества и на эндорийском языке. Хотя книга Экхалора, которая принадлежала Корнелио и была написана на том же языке, со времен Раскола все новые книги издавались на имперском. «Значит, они ищут возвращения к первоистокам, а не совершенствуют экхалорианство. Но как они так искусно состарили книгу», – подумал Корнелио, быстро скользя глазами по заголовкам религиозных текстов. «Пришествие Матри в этот мир», «Магия и Матри», «Мистерии», «Степени посвящения»…

С каждым новым заголовком недопонимание Корнелио все увеличивалось. Ересь, называющая себя матриизмом, очень сильно отличалась от всех других, с которыми сталкивался охотник. Более того, у нее было мало общего и с самим экхалорианством. Не вчитываясь подробно, Корнелио отметил только один схожий момент.

Первый день осени триста шестьдесят четвертого года – год рождения Экхалора, и судя по вере матриистов, их Матри родился в тот же день, но на год позже. И их бог не был убит в День Скорби. В этот день он сам вознесся на небеса, веря, что его учение уже нашло своих последователей.

– Странно, – тихо прошептал Корнелио, скользя глазами по первым строкам текста.

– Что там? – тихо спросила Фелиция.

– Матри несколько раз называют она. Хотя нигде не указывают, что их бог – женщина. Интересно это связано с женскими богинями пантеона северных племен или с культом Девы-воительницы из Ржавых пустошей? – спросил самого себя Корнелио. – Но складывается ощущение, что они отождествляют своего или свою Матри с Экхалором.

Охотник быстро захлопнул книгу, и обернулся к купцу: – Как давно эта секта в городе?

– Моя дочь говорила, что мат… матрист…

– Матриизм, – подсказал Корнелио.

– Да. Она говорила, что он существует со времен жизни Экхалора…

– Это типичная ложь всех ересей, – перебил его охотник. – Когда твоя дочь попала в эту секту, когда подобное ты заметил с другими людьми? Соседи, твои торговые партнеры?

– Моя дочь попала под дурное влияние Роадранера… месяца два назад. Именно тогда она стала пропадать из дома по ночам и принесла эту книгу. Про остальных не знаю, но очень многие мои знакомые связаны с этой демонической сектой. Умоляю, господин охотник…

– Хорошо, мы идем за твоей дочерью. Показывай путь.

Купец тяжело вздохнул и быстрым шагом повел их через весь дом к черному выходу. После чего быстро побежал к часовне. На улице не было ни единой души. Корнелио не веря своим глазам, шел к часовне. Ему сложно было поверить, что священное место стало пристанищем ереси. «Вот сейчас он завернет за угол, нет сейчас зайдет в тот дом…» – надеялся про себя Корнелио, но купец шел прямо к часовне. Фелиция прошептала около лица охотника:

– Ты, правда, хочешь спасти его дочь?

– Нет, я не смогу этого сделать, – покачал головой Корнелио. – Слишком многие участвуют в этой секте, слишком глубоко это еретичное учение проникло в её разум. Здесь требуется опытный инквизитор и месяцы работы.

– Тогда почему мы идем туда?

– Я хочу увидеть это своими глазами.

– Это?

– Ритуал посвящения. Согласно классификации Жозелины Форте мы относим ереси к тому или иному типу по их ритуалу посвящения.

– Это так важно сейчас?

– Здесь большая и сильная ересь. Мне нужен подробный отчет перед Инквизицией, поэтому это очень важно. К тому же они убили охотника на еретиков, это тяжкое преступление и я должен увидеть тех, кто участвует в этих злодеяниях. – Корнелио удрученно склонил голову.

– Почти дошли, – прошептала Фелиция.

Купец препирался с одиноким мужчиной у дверей, убеждая впустить его. Тот лениво отмахивался, сонно поглядывая в сторону. Поэтому он и не заметил охотника, подкравшегося к нему сзади и мощным ударом рукоятки меча отправившего незадачливого охранника в пыль.

В часовне было очень холодно и тихо. Лавки покрылись пылью, молния Экхалора криво накренилась вбок. Рядом с ней был открыт люк, освещаемый неровным светом факелов. Корнелио не стал прятать клинок и с обнаженным мечом начал спускаться вниз.

Поначалу он хотел оставить Фелицию в часовне, чтобы она приглядывала за охранником и в случае чего предупредила охотника, но передумал. Он боялся себе признаться, но… «Я не хочу оставлять её одну, – про себя прошептал Корнелио. – И её магия. Она может нам понадобиться. О, Экхалор, о чем я думаю. Магия – это вред, вред, вред! Или не такой уж и безусловный вред? Экхалор, прости мою заблудшую душу. Прости!»

Ступеньки трещали под ногами, охотник ругался про себя запрещенными Церковью словами. Корнелио удивлялся храбрости толстого купца, он поджал подбородок и смело спускался вслед за Фелицией. «Как жаль, что я не смогу спасти душу его дочери», – подумал охотник.

Снизу доносился нестройный гул голосов. Они вышли к небольшой каменной площадке, которая нависала над гигантской подземной пропастью. Около лестницы стоял еще один охранник, который не удивился новым гостям. Он только начал что-то говорить и в этот момент Корнелио вырубил его мощным ударом. Они подползли к краю площадки, откуда вниз уходили вырубленные в скале ступени. Рядом с ними была натянута веревка, чтобы сделать спуск более безопасным, но от взгляда вниз у Корнелио все равно побежали мурашки по телу. Он повернулся в другую сторону, вниз полетела каменная крошка, и охотник замер в пыли. Внизу шумела большая толпа. Фелиция с некоторым восхищением осматривала подземный зал, а купец поднялся на локтях, высматривая свою дочь.

«Подземные катакомбы под часовней. А что, если ересь более древняя, чем я предполагал? Бред, не может такого быть. За столько лет они бы уже давно себя проявили. А катакомбы могли и от древнего экхалорианства