Предречение - Артем Барабашкин

– Почему решетка опущена, еще день не кончился? – Корнелио кивнул Джоланни и тот направил повозку к решетке.

– Приказ епископа, господ… – голос стражника утонул в скрипе поднимающейся решетки. Фелиция зажала уши.

– Что в город никто не въезжает?

– До вас только один охотник из вашего Ордена проехал. Остальных не пускаем.

– Охотник? Его вызвал епископ?

– Не могу знать, господин. Странное в городе твориться, – шепотом пробормотал он.

– Что именно, – Корнелио заглянул в бегающие глаза стражника.

– Я… Думаю, вам лучше пройти в город и поговорить с епископом.

– Возможно, – Корнелио поблагодарил стражника и поспешил за Джоланни, на бегу запрыгнув в воз.

Город встречал их пустыми улицами с редкими прохожими, торговые лавки пустовали. Джоланни проклинал себя за то, что поехал в город не в то время. Высказываться против епископа он боялся. Корнелио чувствовал себя неуверенно. Он бывал один раз в Чермолане, проездом. Здесь было шумно и весело, множество торговцев и телег крестьян и дровосеков. Город был небогатым, но чистым и опрятным. Чермолан самый западный город Священного Союза, к тому же он обозначал границу лесов и плодородных земель Свободных городов.

«Может из-за приказа епископов нет товаров и лавки поэтому закрыты? Но где тогда горожане? Где лавки с продуктами, которые нужны ежедневно?»

Двухэтажные деревянные дома, беленые, со стрельчатыми окнами нависали над главной площадью. В центре журчал мраморный фонтан, напротив въезда возвышался каменный собор. Здесь толпилось много нищих, но стояла непривычная тишина, нарушаемая только плеском воды. Бедняки, безумцы, калеки восседали на ступенях собора, прижимались спиной к фонтану, лежали на камнях площади. Ни один не просил подаяния, не кричал о своей горестной судьбе. Корнелио помог спуститься Фелиции.

– Джоланни подожди здесь. – Корнелио направился к дверям собора.

– Может мне вам еще воз подарить? – пробормотал мужчина под нос.

Достигнув каменных потрескавшихся ступеней, охотник и магичка остановились. Нищие словно повинуясь неведомому приказу, сдвинулись друг к другу. Один из них запрокинул голову с белыми незрячими глазами, встал и двинулся к охотнику. Калека остановился напротив, и вперил в Корнелио невидящий взгляд.

– Конец близок. Мир погибнет, сгорит в огне, – медленно прохрипел калека. – Реки обернутся вспять, мертвые восстанут, чума и саранча погубят людей, – повысил он голос. – Змей извергнет огонь и уничтожит наши нечестивые души, – теперь калека обернулся к Фелиции. – Вот мое Предречение.

– Побойся Экхалора, безумец. Считаешь себя пророком? – Корнелио взял Фелицию за руку и осторожно обошел калеку. Тех, кто загораживал им путь, охотник тихонько отталкивал. Нищие образовали небольшой проход, разглядывая их. Немытые лица, заросшие бородой, слепые, безногие, все обернулись к охотнику и его спутнице. Молча.

– Жутко здесь, – прошептала Фелиция. Около дверей нищие не стали расступаться, одноногий лысый старик протянул руку к Фелиции, открыл беззубый рот. «Нельзя, нельзя» – прокатился среди них шепот.

– Никогда с подобным не сталкивался, – пробормотал Корнелио. – Вернись к Джоланни.

Фелиция кивнула и поспешила назад. Нищие в этот раз расступились. К охотнику подошел слепой, вещавший о конце света. Он положил руку на плечо Корнелио и заставил его вздрогнуть. – За тобою смерть охотник. Демоны отравляют наш мир. Ты нить этого. Ты зло.

– Что ты мелешь, безумец. Я охотник за еретиками. Что перед днем Скорби случилось обострение твоего безумия? Не хватило денег нажраться?

– Ты зло! – захрипел безумец, наступая на него. Нищие заволновались, обступая охотника со всех сторон. Корнелио ничего не оставалось, как достать меч и направить его острие к шее безумца. Нищие остановились, а слепой сделал шаг вперед. Кончик меча пробил кожу на его шее, капля крови поползла вниз на грязную серую рубаху. Калека раскрыл рот, демонстрируя остатки гнилых, черных зубов.

– Агония Эпангелиаса уже началась, – медленно двигая губами, произнес он. Корнелио опустил меч. Калека схватился за горло, а охотник направил окровавленный край клинка на стоявших около дверей нищих. Те нехотя разошлись в стороны. Корнелио спиной прислонился к холодным тяжелым дверям, толкнул их, не сводя взгляда с нищих. Оказавшись в полутемной прохладе собора, он облегченно вздохнул и с громким хлопком закрыл двери.

К счастью, никто не заметил, что Корнелио вошел в святое место с окровавленным и обнаженным клинком. Он поспешно спрятал меч под полами плаща.

Служба в честь кануна дня Скорби к этому времени уже закончилась, но в храме еще должно было быть полно народу. Однако собор был практически пуст. Несколько женщин сидели на лавках вдоль стены, одинокий священник дремал на скамье прямо перед алтарем. «Уж не перепутал ли я день? Это бы объяснило работающих в поле и вот это».

Корнелио знал обустройство подобных соборов, поэтому, заприметив в главном зале небольшой проход в правой стене, охотник направился туда. Лестница за дверью вела наверх. Корнелио спешно поднялся, Фелицию, которая не знала реалий Священного союза, нельзя было надолго оставлять рядом с воинствующими и фанатичными нищими.

Охотник поднялся в коридор с каменным шершавым полом и с круглыми окнами в начале и конце. В стороны отходило две двери, одна в апартаменты служителей собора, еще одна вела в Инклириум – помещение Инквизиции в любом соборе. Корнелио осенил себя знаком молнии и вошел в Инклириум. В глаза сразу бросалось скудность обстановки небольшой комнаты. Белый гобелен с золотой молнией – знак Инквизиции – украшал одну стену, держатель для факелов другую. День близился к концу и комнату наполнял сумрак. За массивным столом сидела женщина средних лет с короткими светлыми волосами, множеством морщин на лице и небольшим шрамом над верхней губой. Женщина брезгливо скривила губы, рассматривая незнакомца в сером плаще.

– В Инклириум принято с порога просить войти, – скрипуче протянула женщина и положила руки на стол. Охотник мельком отметил на ее пальце кольцо высшего клирика.

– Старший охотник Корнелио Делука, – он вытащил медальон и положил на стол перед клириком. Она взяла его в руки, достала толстую тетрадь, записала его имя, неприятно поскрипывая пером.

– Согласно положению Кодекса под номером тридцать один я имею право на вознаграждение за выполнение задания.

– Да, – ответила она, записывая дальше, – какое задание вы выполнили?

– Номер сорок пять от третьего месяца текущего года. Вам должно было прийти письмо из Кристополя. – Клирик ничего не ответила, достала стопку писем и принялась шелестеть, пересчитывая их. Корнелио, цокая языком, ждал. Наконец она достала желтоватый пакет со сломанной сургучной печатью. Перечитав письмо, она недоуменно покачала головой.

– Это задание в личном ведении епископа. Орден не имеет полномочий действовать по этому делу.

– Как так? – переспросил Корнелио. – Орден передал это дело епископу?

– Был убит