Верлойн - Роман Папсуев

Трактирщик обернулся, взглянул на рыцарей, пробормотал проклятие и вновь посмотрел на Макадора.

– Да нет пока. Один тут, правда, разболтал по пьяни, что дня через четыре готовят решающий штурм, да кто его знает – может, врал. Сейчас они только и делают, что дерут глотки, распевая победные песни, да хлещут эль и вино словно свиньи.

– Видно, ночка горячая выдалась? – сочувственно поинтересовался Канар.

– Еще какая, – вздохнул трактирщик. – Слава Небу, хоть трактир не сожгли!

– Эй, трактирщик! Давай сюда еще эля! – гаркнул один из горцев.

Трактирщик вздохнул и отправился выполнять заказ. Макадор хмыкнул и, хлебнув эля, взглянул на Лэнарду, игриво подняв брови.

– Сударыня, а вы почему не пьете?

Девушка удивленно уставилась на Макадора.

– Спасибо, я вообще-то редко пью и в любом случае предпочитаю элю вино...

– М-м, – покачал головой Макадор, – вино тут не ахти какое. Не советую.

– ...но в данный момент я не испытываю жажды, – закончила фразу девушка, – так что пить это пойло не собираюсь.

– Как знаете, – усмехнулся Макадор. – Канар, дружище, я уверен, ты не откажешься от еще одной кружки, а?

– Да, – кивнул Канар. – Эль что надо! Что ты думаешь, Верлойн?

Эль взбодрил барона, поэтому он согласно кивнул. Но сначала нужно было уладить одно дело.

Верлойн поднялся и направился к трактирщику, который как раз появился в зале, держа в руке здоровенный кувшин с элем.

– Послушай, хозяин, – обратился барон к нему. – Я хочу узнать у тебя кое-что.

– Я весь внимание. – Хозяин по привычке ощупал взглядом лицо барона, но, наткнувшись на мрачный взгляд, почему-то вдруг растерялся и отвел глаза.

– Не встречал ли ты здесь пятерых путников, приехавших с юго-запада? – Верлойн быстро описал своих спутников, кладя в руку трактирщика золотой.

При виде золота, лежащего у него на ладони, трактирщик так разволновался, что чуть не расплескал эль. Он быстро сунул монету в карман и торопливо заговорил:

– Нет, сударь, не видел, зато очень много слышал. Судя по разговорам вон тех горцев, ваши друзья недавно разгромили одну из застав в Молчащем лесу. Я не все слышал, но понял, что горцам устроили хорошую взбучку, правда, собираются ли ваши друзья сюда ехать или они уже здесь – того не ведаю, но, если вы скажете мне, где остановитесь, я их к вам пришлю.

– Как твое имя?

– Паралд, сударь.

– Слушай внимательно, Паралд. Если ты найдешь моих друзей, получишь еще один золотой.

Трактирщик закивал, его глаза заискивающе засверкали.

– Считайте, что эль и говядина, которые вы и ваши спутники заказывали, – за счет заведения.

Верлойн усмехнулся и, хлопнув Паралда по плечу, вернулся к столу.

– Что случилось, господин Верлойн? Не иначе как платили за эль? – спросил Канар.

– Да, – улыбнулся барон. – Что-то в этом роде.

* * *

Попросив хозяина сообщить им, если что-нибудь случится, путники сняли комнату в «Стальном кабане», хотя на ночь оставаться в трактире не собирались. Им надо было проникнуть в Гулэр этой ночью, и они намеревались это сделать. Макадор и Канар вместе с Верлойном выдвигали планы один безумней другого, а Лэнарда молча их слушала и качала головой.

Наконец, исчерпав запас безумных идей, Макадор и Канар обхватили головы руками и почти одновременно простонали:

– Что же делать?!

Верлойн расхаживал по маленькой комнатушке, поражаясь отсутствию в своей голове каких-либо дельных мыслей. Он никак не мог придумать более или менее разумного плана и ничего с этим поделать не мог. Как прорваться сквозь кольцо горцев, окруживших город, как перебраться через защитный вал, учитывая лучников как Свана, так и Гулэра, как переплыть ров, и вообще – как проникнуть в город?!

– Проклятие, – пробормотал Верлойн. – Вот если бы Малс был здесь...

– Кто? – спросил Макадор.

Верлойн рассеянно взглянул на юношу и пояснил:

– У Малса, одного из моих спутников, были ремни-невидимки – с их помощью мы смогли бы незамеченными перебраться через все препятствия на пути к стенам.

– Ух ты! – воскликнул Макадор. – Ремни-невидимки!

– А что толку-то? – пробурчал Канар. – На стены-то мы как заберемся?

– Ну, это не проблема, – произнес Верлойн, отворачиваясь.

Можно было бы использовать Хинсала... Но пока об этом рано говорить.

– Проклятие, – проворчал Канар. – Надо бы сходить вниз, промочить горло элем. В этом трактире, должен сказать, прекрасный эль, лучший на восточном берегу Ридела!

Макадор причмокнул.

– Ты прав, Канар, тысячу раз прав! Если на трезвую голову нам ничего не приходит на ум, то, может, на хмельную что-нибудь да придет!

Верлойн развел руками.

– Ну что ж, если других блестящих идей нет, пожалуй, следует спуститься вниз и поискать ответ в кружке эля.

Барон обратил внимание, что Лэнарда нахмурилась, взглянув в окно. На улице смеркалось – удивительно, но почти весь день ушел на бесплодные поиски решения. Мысль о том, что через час в трактире закипит ночная жизнь, не радовала девушку – десятки пьяниц, вопящих песни, отвратительные запахи, пьяные драки и смрадный табачный дым вовсе не прельщали Лэнарду, которая уже имела несчастье познакомиться с этими прелестями.

Лэнарда рассказала не всю историю о своем побеге от телохранителя. В ту ночь они зашли в трактир, рыцарь напился как свинья и стал к ней приставать. Это совсем не понравилось девушке, и Лэнарда сбежала. Так что предстоящая буйная ночь вызывала у нее вполне понятное чувство отвращения.

Путники собрали вещи и покинули комнату, отправившись в главный зал трактира.

* * *

– Да здравствуют славные рыцари Свана! – заорал кто-то, и этот лозунг подхватила еще дюжина глоток.

Оглушительный рев перешел в отдельные выкрики:

– Эй, еще вина сюда!

– И эля, толстяк, побольше эля!

– Где баранина, которую я заказывал?

– Пива мне!

– Ура мессиру Санарду!

– Ура! Ура! Ура!

– Эй, а вы чего молчите? А ну кричите: «Славься, мессир Санард!» Или вы не уважаете нашего полководца? – проорал пьяный горец, обращаясь к четверке путников, сидевших у открытого окна.

Путники молчали и хмурились. Верлойн пил третью кружку эля, размышлял, как проникнуть в город, и почему-то совсем не беспокоился о том, что их окружают сотни горцев, которые, прознай, что путники сочувствуют гулэрцам, мигом перережут им глотки. Вскоре, однако, Верлойн убедился, что не волнует это не только его.