Бумажный Тигр (III. Власть) - Константин Сергеевич Соловьев

особом счету у Канцелярии. И я имею в виду не торговлю рыбой из-под полы. Мистер Лайвстоун – подпольный оккультист, мистик, специализирующийся на всякого рода ритуалах, к которому прибегают люди, верящие в сверхъестественные силы. В некоторых кроссарианских кругах он пользуется славой специалиста в своем роде, но, насколько мне известно, активно не практикует последние несколько лет.

Лейтон фыркнул.

- Потрясающе. Теперь я и верно впечатлен. Мистик! Наверняка еще спиритуалист и доморощенный магнетизёр[13]! Ну и чем вы можете помочь в нашей ситуации? Вызвать дух Елены Прекрасной?

- Достаточно будет вызвать кэб, - пробормотал Розенберг, - Но лучше послушаем самого мистера Лайвстоуна.

Лэйд вздохнул. Представление публике вышло скомканным, без должного эффекта, но сейчас его заботила не репутация. Сейчас его заботило иное.

- Благодарю, - он небрежно кивнул Коу, будто герольду, объявившему прибытие гостя, - Все сказано верно. Меня зовут Лэйд Лайвстоун и я… Мистер Коу поименовал меня оккультистом и мистиком, но это, в сущности, не вполне отвечает моей профессии. Многие считают меня кроссарианцем и тоже в некотором смысле недалеки от истины, но… Наверно, в свете открывшихся обстоятельств вам лучше всего считать меня демонологом.

***

Синклер испуганно встрепенулся на своем стуле, точно старая, страдающая подагрой, канарейка. И так ослабленный нервными переживаниями, он и сидячее положение, кажется, удерживал не без усилий. Розенберг лишь приподнял бровь – его грубое лицо не могло похватстаться большим спектром эмоций. Лейтон всплеснул руками, выражая не то насмешку, не то презрение. И только мисс ван Хольц…

Лэйд заметил это только потому, что тайком наблюдал за ней, так ловко это было сыграно. Взволнованно подняв руки к груди – характерный для дамы жест – она ловко отколола от груди янтарную брошь в виде листа и мгновенно спрятала под столом. Красиво разыграно. Если что-то и могло выдать ее в этот миг непосвященному наблюдателю, так это побледневшее от испуга лицо. Простительная оплошность для новичка без должной практики.

- Демонолог? – осведомился Розенберг, - В самом деле? Кто-то вроде графа Калиостро[14] или…

- Иногда мне приходится представляться эзотериком, жрецом, друидом, волхвом или еще кем-то в этом духе, но сейчас будет проще, если вы будете воспринимать меня именно демонологом. Вы, наверно, не очень посвящены в те магические ритуалы, которые имели место в Средние века и именовались Гоэтией?

- Совершенно верное предположение, черт возьми.

- Гоэтия – магическая практика, весьма сложно устроенная, запутанная и разветвленная, - пояснил Лэйд, - У нее были свои классики, свои авторитеты и даже свои мученики, но сейчас это неважно. Я не собираюсь пересказывать вам краткое содержание «Ключа Соломона»[15], равно как и цитировать «Черную Курочку»[16]. Это все вздор, рожденный болезненным воображением средневековых схоластов. Но вот подход… Подход мне импонирует. Видите ли, Гоэтия трактует магический мир как пространство, населенное демонами и духами различной силы. У них сложная иерархия и еще более сложные взаимоотношения между собой, а некоторые принципы взаимоподчинения с трудом описывали даже средневековые демонологи.

Лэйду показалось, что лампы под потолком еще немного потускнели. Возможно, техники мистера Крамби ошибались и батареи разрядятся быстрее, чем они ожидали, погрузив все здание в кромешную мглу. Если так, он непозволительно щедро расходует время, оставшееся в его распоряжении. С другой стороны…

Лэйд мысленно вздохнул. Он должен заручиться помощью людей, сидящих с ним в одной комнате, иначе можно и вовсе не браться за дело. Каждый из них может оказаться чертовски полезен.

- В сущности, Гоэтия была лишь набором противоречивых эзотерических практик, никчемных ритуалов и романтических благоглупостей, но общий посыл вполне применим к Новому Бангору. Демоны существуют, мало того, обладают силой, которую вполне можно считать немыслимой – в наших, человеческих, представлениях немыслимого. Основное искусство демонолога в том, чтобы заручиться частью этих сил в своих интересах, при этом не погибнув и повредившись рассудком. В некотором смысле искусство средневековой демонологии – это искусство переговоров. Или торга, если угодно. От заклинателя требуется не только знать все о том, с кем он вступает в переговоры, но также и знать, что он может предложить и чего следует опасаться. Демоны – крайне могущественные, но при этом злокозненные и хитрые существа, находящие удовольствие в том, чтобы смутить неофита, провести его вокруг пальца и в конечном итоге сожрать. Именно поэтому искусство переговоров с демоном требует изрядной выдержки.

Рука Розенберга сделала такой жест, будто ей не терпелось забраться в карман пиджака. И Лэйд даже знал, что она вознамерилась там найти. Табакерку с мелко помолотой чешуей. В том и коварство рыбьего зелья, подумал он. Когда давящий груз проблем и волнений делается чрезмерным для человека, возникает соблазн хотя бы на несколько минут обратиться рыбиной, взглянуть на мир ее глазами. Сделаться существом, которому не страшно никакое давление. Всегда спокойным, холодным, сосредоточенным - в отличие от теплокровных тварей с их горячими страстями и скачущим темпераментом…

Мистер Розенберг поборол искушение. Рука, сделав несколько судорожных пасов, так и не прикоснулась к карману.

- Превосходно, господин демонолог. И что же вы можете нам сообщить в связи с… этим?

Хороший вопрос, мистер Лайвстоун. Посмотрим, как вы будете на него отвечать, ощущая на себе взгляды всех этих людей.

- На данный момент – ничего утешительного, - был вынужден признать он, - Существо, у которого мы оказались в заложниках, пока не продемонстрировало ничего обнадеживающего. Кроме того, оно весьма сильно, если смогло утащить в свое царство.

- Заложники? – глаза мисс ван Хольц округлились настолько, что почти утратили свойственные им от природы полинезийские черты, - Вы хотите сказать, мы все – его заложники?

Нет, подумал Лэйд, отводя от нее взгляд, мы – его добрые гости. Вот только многие из здесь присутствующих, пожалуй, опустошат желудки прямо на пол, если я поведаю вам о том, в каких формах может проявить себя гостеприимство демона.

- Сейчас мы все вместе со зданием пребываем в том слое бытия, который можно назвать нематериальным. Это родной мир для этого существа, вот только не для нас. Он так далек от нашей человеческой природы, что взаимодействие с ним немыслимо даже на клеточном уровне. Все, созданное привычным нам миром, здесь будет немедленно деформировано и разрушено. Включая нас самих.

Крамби рефлекторно бросил взгляд на стену, будто желая убедиться,