Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов

Отчим, конечно, мешал, но не больше, чем любой другой чужак, появившийся в квартире, и я понемногу делал выводы, что он нормальный, и его появление в нашей семье — благо. Мам просто порхала от счастья и сделалась идеальной.

Единственное, что меня тревожило — акции «МММ», хотелось избавиться хотя бы от их части в грядущий понедельник, но я в кои то веки был солидарен с жабой и велел себе ждать следующего понедельника и действовать по плану, ведь пока никаких обысков в офисе компании нет, волноваться не о чем.

В понедельник, двадцатого декабря, после уроков я поехал в пункт продажи акций, с удовлетворением отменил повышение цены до 40 100 за штуку. На данный момент у меня 125 акций, это пять! Миллионов! Рублей! То есть пять тысяч баксов! Нехилый такой стартовый капитал для бизнеса.

Двадцать седьмого они будут стоить минимум 47000 за штуку, а это плюс почти девятьсот тысяч! По сути, цена участка, который я собираюсь покупать.

А вдруг лавочку за эту неделю прикроют? Нет, не должны — перед новым годом все заняты приготовлением к празднику. Стоит ли девятьсот долларов того, чтобы рискнуть и неделю подождать? Или хотя бы миллион вернуть уже сейчас? Это двадцать пять акций, а потеряю всего… Я мысленно умножил 25 на 7000. 175000 за неделю. И это ни разу не «всего».

Глава 26

Что день грядущий нам готовит?

27 декабря 1993 г., понедельник

Сегодня мне предстояло обменять акции «МММ» на рубли, сумма получалась фантастическая, и нас с бабушкой немного потряхивало.

«Как пригодился бы дедов пистолет!» — думал я, глядя, как бабушка прячет ружье в чехол, перебирает патроны — не с дробью, с жаканами, как на кабана. Двустволка — два выстрела. Но, в принципе, огнестрел — очень весомый аргумент в споре. Надеюсь, приводить этот аргумент не потребуется, и нам удастся пропетлять и ни во что не вляпаться.

С уроков я отпросился на два дня, заранее сдав материал по физике, английскому, математике и химии, Верочка проверять знания по русскому не стала, поверила на слово, так что я еду добывать деньги со спокойной совестью, но оголенными нервами.

Чтобы не метаться, я приехал к бабушке в воскресенье на мопеде и остался ночевать, чтобы добывать миллионы отправиться в полдевятого утра. Водитель на «копейке», Антон Анатольевич, сорвет джекпот: я обещал ему заплатить десять тысяч за полный рабочий день, плюс залить полный бак бензина. Столько же заплачу бабушке, которая согласилась играть роль моего телохранителя.

В прошлый понедельник я все-таки решил рискнуть, придержать двадцать пять акций, и рассчитывал, что за неделю мне капнет около двухсот тысяч рублей — как компенсация за то, что нервничал эти семь дней, следил за новостями, интересуясь судьбой Мавроди.

В одном пункте продавать все акции «МММ» было рискованно, заинтересованные лица могут запомнить Рокфеллера местного разлива, а потом, если сразу по голове не настучат, — наведаться в гости, город-то у нас небольшой, найти человека проще простого. Я и так изрядно засветился в самом первом пункте продажи акций. Потому мы с бабушкой решили устроить вояж по окрестным городам. В одном месте десять штук продадим: пять — я, пять — бабушка. В другом столько же. Потом — в третьем. Правда, сумма все равно получится солидная, но сколько у нас на руках, никто не будет знать. Ну а зачем катаемся по городам, водителя в известность мы не поставим. Платят — крути баранку и помалкивай.

— Это же надо, — ворчала бабушка. — Знала бы, что у меня дома миллионы лежат — спать не смогла бы. Из дома не выходила бы.

— Именно поэтому я тебе и не сказал.

Мне хотелось улыбнуться, но от напряжения свело все мышцы, в том числе мышцы лица, и получился бы оскал.

— И сколько же ты потратил? — Бабушка подошла к зеркалу, расчесала волосы, накрасила губы, поглядывая на мое отражение.

— Примерно в семь раз меньше, чем получу, — ответил я.

Она замера с помадой в руках, моргнула.

— Вот дура старая, не послушала тебя! Все доллары покупала. Эх…

— Все правильно, — ободрил я бабушку. — Акции могут сгореть в любой момент, как бывало в нашей стране с деньгами. Так что я сильно рисковал.

Бабушка часто задышала, приложив руку к груди, словно ей стало плохо с сердцем. Накапала себе корвалол с пустырником и валерианой — в доме запахло сердечником.

— Господи, это ж с ума можно сойти… Не с моими нервами в таком участвовать! А если бы сгорели акции? Это все равно что дом проиграть!

— Если здраво оценивать риски, то не так страшно.

Про память взрослого я, конечно, умолчал.

— Как… ну как ты их оценишь, когда в стране творится такой беспредел!

— Да элементарно. Вот ты растишь кабанчика на убой, так?

Бабушка нахмурилась, кивнула, я продолжил:

— Ты же не станешь его резать, пока он не вырос и не ожирел?

— Не стану.

— Вот и «МММ» так же! Сперва нужно, чтобы кабанчик, то есть народ, ожирел, почувствовал, что система работает, поверил в нее и потащил им последние деньги. Сейчас как раз начал накапливаться жирок. Еще, наверное, месяц, может, два, и можно резать. Понятно?

— Ну-у, если так — то да, — сказала бабушка.

Залаял Боцман, известив о том, что приехал Антон Анатольевич.

— Пять миллионов, — ворчала бабушка. — В конверте под половицей. С ума сойти! — Она посмотрела на меня, как на инопланетянина, качнула головой. — Мой внук за полгода стал миллионером!

И мне, и себе бабушка сделала мешки на резинке, которые надевались под одежду и крепились к голому телу. Туда мы деньги и положим. Бабушка была одета в брюки и свободную молодежную кофту с широкими плечами, под которой не разглядеть эти мешочки.

Накинув куртку, она перекрестилась на образа, взяла зачехленное ружье, обернув его пледом, чтобы не пугать водителя. Ее шестьдесят акций лежали во внутреннем кармане куртки и в сумке, у которой десятки отделений.

С этим свертком бабушка уселась позади, я — рядом с водителем, который не заподозрил, что сзади — женщина с ружьем.

— Центральный рынок, — распорядился я и добавил: — Потом, когда мы вернемся, поедем дальше.

О