Русская Америка. Сухой закон 2 - Михаил Дорохов

«Лексингтон». Богато украшенное лепниной здание с уходящими ввысь закругленными линиями балконов, больше напоминающими выступающие стены крепостных башен, гордо и величаво высилось над окрестными пятиэтажками. Казалось, оно даже не смотрело на них и своим видом говорило, что каждый постоялец на верхних этажах должен просыпаться по утрам и смотреть куда-то вдаль. В луга и горы исконной старой Америки. Взывая к величию человека и природы.

Американцы убедили себя в том, что они и есть та самая Грейт Америка, будто бы созданная в один момент с нуля. Забывая про то, что они совсем молодые гости на этом материке, загнавшие коренные народы в резервации.

Аль задрал голову вверх и сдвинул шляпу на затылок:

— Когда-нибудь буду тут жить, и смотреть на всех с десятого этажа, — ухмыльнулся он.

В «моем мире» он и правда достигнет этого. Отель даже прозовут «замком Аль Капоне» и за ним закрепится дурная слава. А вот как будет в этот раз — посмотрим…

Поднявшись на девятый этаж, мы прошли в дорогой номер с высоченными потолками. Уже на подходе я услышал знакомый голос. А стук бильярдных шаров только закрепил мою догадку.

Благообразного вида мужчина, ничем не примечательной внешности, с ранними засысинами, повернулся к нам и расставил руки в приветственно жесте:

— Аль! Как я рад тебя видеть!

— Джонни! — Капоне троекратно облобызался со своим патроном и представил меня, — Знакомься, это Алекс Соколов из Нью-Йорка. Алекс, это Джонни Торрио. Прекраснейший и мудрейший человек Чикаго!

Я пожал руку Лису:

— Мистер Торрио…

Его черные глаза быстро смерили меня. Они очень контрастировали с мягкими чертами лица. Острый как бритва взгляд, казалось, пытался разглядеть что-то в глубине меня. То, чего даже я сам не вижу.

Второй человек, одетый в темные брюки, белую рубашку и зеленый жилет, обернулся и оперся на бильярдный кий:

— Добрый вечер, мистер Соколов.

Елейная улыбка, мягкое рукопожатие. Арнольд «Мозг» Ротштейн поприветствовал и Аля.

— Проходите в соседний зал, джентльмены. Там уже накрыли стол. Отобедаем и потом не спеша все обсудим, — пригласил Торрио, и обратился снова ко мне, — Знаете, мистер Соколов, ваш вопрос очень тонкий. И его нельзя взять и просто разрешить, даже имея желание. Я должен был посоветоваться.

В соседнем зале уже сидели за столом Лаки Лучано и Мейер Лански. Через пару минут к нам присоединился Ремус, и мы приступили к трапезе, поначалу говоря о любых отвлеченных вещах. О войне, о спорте, о погоде, о политиках. И если мне было легко поддерживать разговор, то Алю и Лаки Лучано было явно тяжело.

Капоне хотелось сразу рвать с места в карьер, крушить и стрелять. А Лучано явно больше любил поговорить о деньгах и женщинах.

Ремус по большей части лишь отмалчивался и вел себя так, словно был голодным «реднеком», что пришел после тяжелого рабочего дня домой. Набивал щеки и усиленно жевал, изредка угукая на задаваемые вопросы. Вообще очень интересный «экспонат». Двуличный и опасный. На приеме у Наки в Атлантик-Сити он был прямо светским болтливым львом.

Торрио явно был удивлен тому, как я веду непринужденную светскую беседу. А вот Ротштейн лишь усмехался, закидывая кусочки жаркого в рот тонкой вилочкой.

Когда мы прикончили десерт, Торрио поднял руку и предложил всем перейти в зал. Официанты принесли горячительные напитки и пепельницы с кубинскими сигарами.

Аль тут же с довольным лицом схватился за «кубинку». Его примеру последовал Ремус. Остальные курили сигареты. Лис, закинув ногу на ногу, начал:

— Итак, господа. У нас сегодня гость из Нью-Йорка. У него есть большие вопросы к банде «Норд-Сайд». Которую возглавляет всем нам знакомый Дин О'Бэнион.

— Наглые уродцы! — вставил Капоне, но Торрио осадил его взглядом и предложил мне все рассказать, — Мистер Соколов, вам слово…

— Ну что ж. Если вкратце, О'Бэнион помог ирландским подпольщикам и послал с ними в том числе и своих людей, чтобы убить меня. Они угрожали моей семье, обстреляли мой клуб и тяжело ранили моего друга. Мне и моим людям удалось их ликвидировать. И достать живым Луи «Два ствола» Альтери.

Торрио покивал головой:

— Аль рассказывал мне, что вы показывали ему Луи. У меня нет сомнений, что мистер Капоне говорит правду, джентльмены. Я ручаюсь за него. Капоне уже передал мне все то, что говорил Альтери. Он назвал людей, которые стоят в контакте с ирландскими подпольщиками. Фактически, это вся верхушка «Норд-Сайда». У меня только один вопрос, мистер Соколов, как вам удалось сломать и разговорить Луи? Он — очень крепкий орешек.

— Мистер Торрио. На любого орешка найдется свой молоток… — коротко ответил я, — Если у кого-то есть сомнения, то я готов показать Луи пока он жив, и вы можете напоследок с ним поговорить.

Лис усмехнулся. Кое-кто из присутствующих тоже.

— Пока?

— Он угрожал моей семье, мистер Торрио, — пожал я плечами.

Все закивали. Ротштейн остался недвижим, выпуская кольца дыма в потолок. Он все это время смотрел в одну точку.

— И чего же вы хотите, Алекс? — подал голос Ремус.

— Я хочу, чтобы все, кто был связан с подпольщиками в банде «Норд-Сайд» — исчезли. А сама она перестала существовать.

Лучано бросил на меня заинтересованный взгляд. А Лански начал пристально изучать, словно увидел впервые.

— Ремус, что думаешь? — перевел взгляд Торрио.

Он спрашивал у этого странного человека совета именно потому, что Ремус больше всех был завязан с ирландцами.

— Я бизнесмен. И поставщик. Я веду дела с теми, кто не создает проблем. А подпольщики привлекают очень много нездорового внимания полиции и Бюро. Чем дальше они будут от наших штатов, тем лучше.

— Точка притяжения для них здесь очевидна! Это О'Бэнион! — подал голос Лански, — Он дает им деньги. И они летят на них как…

— Погоди, Мейер… — прервал его Ротштейн и, наконец, посмотрел на меня, — Мистер Соколов, вы понимаете, что если мы сдадим вам «Норд-Сайд» и вы не справитесь, то нам всем придется разгребать последствия?

— «Норд-Сайд» усиливается с каждым днем. Сейчас ирландцы в целом — разрозненная и неорганизованная сила. Мелкие банды, которые связаны лишь эпизодическими контактами. Но если они объединятся вокруг «Норд-Сайда»… Посчитайте, сколько их будет… — парировал я.

Ремус в этот момент посмотрел на меня впервые так, словно бы я был зело умным ученым за трибуной. А Ротштейн удовлетворенно улыбнулся. Словно я сдал ему одному ведомый экзамен.

— Предположим… Подчеркиваю, предположим, мы согласимся с вашей точкой зрения, — взял слово Торрио, — Кто тогда возьмет контроль над тем, что останется от банды О'Бэниона?

— Это территория Чикаго! — веско произнес Аль Капоне.

— Такие решения имеют последствия для всех, — возразил ему