Исповедь киборга - Эдуард Сероусов

Алексей оглядел присутствующих. За последние недели их группа выросла – к ним присоединились ещё несколько бывших операторов программы «Прометей», сумевших освободиться от контроля и интегрировать свои импланты. Все они прошли через одинаковый опыт, все понимали ставки в этой игре.

– Прежде чем мы начнём, – сказал он, – я должен рассказать о предложении «Синдиката». Вы заслуживаете полной картины, прежде чем примете решение участвовать в операции.

Он подробно изложил свой разговор с Корзуновым, не скрывая ничего – ни деталей предложения, ни своих размышлений о нём. Команда слушала с разной степенью напряжения и недоверия.

– Это очевидная ловушка, – первым отреагировал Орлов. – Они никогда не позволят нам реально влиять на их использование технологии.

– Согласен, – кивнул Алексей. – Но их предложение подтверждает то, что мы уже подозревали – технология «Прометей» распространяется. Мы не смогли остановить её передачу.

– Что ещё хуже, – добавила Анна, – Громов передал «Синдикату» не только саму технологию, но и методики отбора потенциальных операторов, протоколы внедрения и контроля. Они могут начать создавать новых операторов в любой момент, если ещё не начали.

На экране появилось лицо Новикова – пожилого учёного, находящегося сейчас в безопасном месте вместе с Васильевой и работающего над контрмерами.

– Нейровирус, который мы пытались внедрить в Женеве, был эффективен против той версии технологии, которую мы знали, – сказал он. – Но Громов наверняка модифицировал системы, учитывая наши методы. Нам нужен доступ к текущей версии, чтобы создать новые контрмеры.

– И мы его получим, – уверенно сказал Алексей. – Благодаря нашему источнику в «Синдикате».

Это заявление вызвало удивлённые взгляды. Алексей кивнул Анне, и она активировала новую проекцию – схему крупного исследовательского комплекса в швейцарских Альпах.

– Знакомьтесь, исследовательский центр «Горизонт», – сказала она. – Официально – частный медицинский центр, занимающийся регенеративной медициной и нейропротезированием. Фактически – основная лаборатория «Синдиката» по развитию технологии «Прометей».

– Наш источник предоставил не только расположение, но и схемы здания, графики работы персонала, протоколы безопасности, – продолжил Алексей. – Включая информацию о подземном уровне, где хранится полная копия данных технологии и проводятся эксперименты с новыми версиями имплантов.

– Откуда такая щедрость? – подозрительно спросил один из новых членов команды, бывший оператор программы с позывным «Сокол». – И кто этот источник?

Алексей и Анна обменялись взглядами.

– Доктор Елена Васильева, – ответила Анна. – Она получила предложение от «Синдиката» – возглавить исследования по психологической адаптации новых операторов. И она приняла его.

– Она предала нас? – воскликнул Орлов.

– Нет, – покачал головой Алексей. – Она внедрилась по нашему плану. «Синдикат» знает её профессиональную историю, включая работу в программе «Прометей», но считает, что она примкнула к нам из страха после разрушения комплекса, а теперь вернулась к истинным приоритетам.

– Это чрезвычайно рискованно, – заметила Степанова. – «Синдикат» наверняка проверяет её, ищет доказательства двойной игры.

– Мы знаем, – согласилась Анна. – Но у нас не было выбора. Нам нужен человек внутри, и Васильева – единственная с достаточным уровнем доверия и соответствующей квалификацией.

Алексей вернул обсуждение к предстоящей операции.

– План следующий, – сказал он, указывая на схему комплекса. – Мы проникаем небольшой группой через технический тоннель, обозначенный здесь. Основная цель – центральное хранилище данных на подземном уровне. Нам нужно загрузить новую версию нейровируса, разработанную Новиковым, и скопировать текущие версии технологии для анализа.

– Охрана? – спросила Степанова.

– Многослойная, – ответил Алексей. – Внешний периметр – обычные охранники, вооружённые, но без имплантов. Внутренний периметр – модифицированный персонал, но не полноценные операторы. И, наконец, ближний круг защиты хранилища – три или четыре полноценных оператора «Прометея» последней серии.

– Не говоря уже об электронных системах безопасности, – добавила Анна. – Камеры с ИИ-распознаванием, тепловые и движения датчики, биометрический контроль доступа.

– Звучит как самоубийственная миссия, – мрачно заметил Орлов.

– Была бы, если бы не два ключевых фактора, – возразил Алексей. – Во-первых, Васильева, которая обеспечит нам временный доступ изнутри в критический момент. Во-вторых, тот факт, что операторы «Синдиката» всё ещё используют систему «Кукловод» для контроля, а мы знаем её уязвимости.

Он активировал другую проекцию – схему новой версии нейровируса.

– Новиков создал это на основе данных, которые мы собрали в Женеве. Вирус не просто блокирует системы контроля – он освобождает сознание операторов, позволяя им вырваться из-под контроля, как это сделали мы.

– Ты предлагаешь превратить их оружие против них самих, – поняла Степанова.

– Именно, – кивнул Алексей. – Мы не сможем остановить распространение технологии, но можем сделать её бесполезной для тех, кто хочет использовать людей как марионеток.

Обсуждение продолжалось ещё несколько часов – детали плана, распределение ролей, временные рамки, запасные варианты, пути отступления. Каждый участник вносил свой опыт, свои уникальные знания, формируя комплексную стратегию.

Наконец, когда все детали были согласованы, Алексей задал главный вопрос:

– Это опасная миссия с неопределённым исходом. Каждый из вас должен решить для себя – готов ли он рискнуть. Это должен быть свободный выбор, без принуждения, без давления. Именно за эту свободу выбора мы и сражаемся.

Один за другим, члены команды подтвердили своё участие. Не из слепой лояльности, не из программирования, а из осознанного решения, основанного на понимании ставок и рисков.

«Последняя миссия,» – подумал Алексей. «Возможно, действительно последняя – для меня, для некоторых из нас. Но если мы преуспеем, никто больше не станет марионеткой против своей воли.»

Ночь в швейцарских Альпах была холодной и безлунной – идеальные условия для операции. Комплекс «Горизонт» светился мягким, приглушённым светом среди темноты гор, выглядя скорее как роскошный курорт, чем научная лаборатория.

Алексей вместе с Орловым и Степановой занял позицию на лесистом склоне с видом на восточную часть комплекса. Их тактические костюмы с активной термомаскировкой делали их практически невидимыми для стандартных систем наблюдения.

«Группа «Альфа» на позиции,» – передал он через защищённый нейроканал.

«Группа «Бета» готова,» – отозвался Сокол, возглавлявший вторую группу, занявшую позиции с западной стороны.

«Контрольная точка активна,» – сообщила Анна из мобильного командного центра, расположенного в нескольких километрах от комплекса. «Связь с Васильевой установлена.»

Алексей активировал тактическую проекцию на своих очках, накладывая схемы здания на реальное изображение. Импланты усиливали его зрение, позволяя видеть в темноте, анализировать движение охраны, выявлять паттерны систем безопасности.

«Начинаем по графику,» – передал он. «Т-минус 120 секунд до входа.»

Группы синхронизировали часы и начали выдвижение. Первая фаза операции требовала предельной осторожности – проникновение через периметр, минуя внешние системы безопасности. Любое обнаружение на этом этапе привело бы к полной мобилизации сил защиты и провалу миссии.

Они двигались короткими перебежками, используя мёртвые зоны камер, которые Васильева незаметно создала, немного изменив углы обзора. Природные импланты позволяли им двигаться с нечеловеческой точностью и контролем, каждый