В теле пацана - Игорь Павлов

вздрагивает само от мощнейшей сладости и боли одновременно, и это уже неконтролируемо. Мычу с язычком во рту чужим. Ощущая бешеные конвульсии по всему тазу.

Но Шейла продолжает целовать и трогать меня бедром ещё какое-то время. Словно издеваясь над моими сладкими мучениями. Я дёргаюсь от этого ещё сильнее. И чувствую, как что-то горячее обильно разливается у меня между ног. Мля, я кончил. И тело, похоже, не очень было к этому готово. Всё слишком чувствительно. Сверхчувствительно.

Суккубка отпускает меня и с глазами, полными хищного злорадства, отступает на несколько шагов. Демонстративно переводит свой взор на мои штаны.

В аховом ужасе я тоже туда смотрю. Твою ма-ать.

Вся промежность и часть бедра с пятном мокрым. Сползаю по стенке вниз, силы оставляют меня. Я хочу быстрее прикрыть этот срам. И с ужасом осознаю, что за Шейлой стоят ещё восемь суккубок из её танцевальной группы.

Все они ухмыляются.

– Хорошо ты его подогрела, вон, сколько семени изверг, – говорит одна из её подруг.

– Да не жмись, по обильному запаху и так всё ясно, – смеется другая.

– Судя по тому, как бедолага дёргался, это впервые у него, – комментирует Шейла с видом полного превосходства.

Суккубки начинают гадко хихикать. А затем я слышу, как раздаётся раскатистый девичий смех. С дивана поднимается Имиретта, отчаянно давя ладошкой хохот.

– Зачем же так жестоко, сестра? – выдаёт она весело, обращаясь к Шейле.

– Сам напросился, – бросает в ответ белобрысая сука с сарказмом и проходит мимо, ныряя в арку.

Сестра? А, впрочем, уже не важно. Хочется провалиться сквозь землю со стыда.

Имиретта окидывает меня хмурым взглядом. А я, сжавшись в позе эмбриона, смотреть на неё уже не могу. Являю портал… даже слишком быстро. И сваливаю из зала, как побитый пёс.

Высоко летишь – больно падаешь.

Глава 24. Когда никто не нужен

В тихой мрачной комнате, не снимая одежды, залезаю под одеяло и сворачиваюсь там в клубок.

Даже предположить не мог, что так отреагирую. Вроде взрослый, а рыдать хочется, будто ребёнок. Всхлипы, вздрагивания, дискомфорт, мурашки по телу. Стоит только эпизоды вспомнить. Что всё это значит? Почему…

Меня поимели, однозначно. И скорее всего Имиретта приложила к этому руку. С помощью своей старшей сестры наказала меня за поцелуй. И надо сказать, вышло выше всяких похвал. Я унижен, раздавлен и опустошён. И мне до давящего в горле больно.

Как теперь смотреть ей в глаза? Опозорился, оконфузился. Строил из себя мужика, а меня трахнули играючи, как щегла. Цинично, беспринципно. Целенаправленно. Теперь будут знать все суккубы, что я мальчишка, кончивший себе в трусы. Какой позор.

И время назад никак не вернуть. Прокручиваю в голове наш с этой тварью танец. А на что ты рассчитывал, сосунок? Спасибо, что на танцполе прям не засосала. Это ж суккубы, искусные соблазнители. В сексе им нет равных, в прелюдии тоже. Может, она знает определённые точки, где нажать, как погладить и куда прислониться. Или же сперва изучает мои реакции, а уж потом действует. Магии я не увидел, это точно какая-то техника. Или же слюна её как афродизиак действует? А, впрочем, не важно.

Как сказала бы сейчас Вебисида, поздно меч точить.

Терзая себя, так и уснул. И утром легче не стало. Потому что ощущение такое, что боюсь нового дня. Мне страшно идти снова на бал, где при виде любого суккуба я буду сгорать со стыда. А ведь они там везде. Разве что в зале у фелисов их не будет. Но это ничего не меняет. Уверен, проститутка Шейла позаботится о том, чтобы знали все. Особенно те, кто мне важен.

Подумал о миленькой принцессе Нелли. И выть захотелось в голос. Но я держусь из последних сил. Наверное, только Лина сейчас от меня не отвернётся.

Поэтому решил для себя, что больше не пойду вообще никуда. Просто отлежусь. Или свалю к чертям из двора на время праздников. Пусть ищут. Опущенным лохом по празднику бродить не собираюсь. Пусть только попробуют заставить идти туда!

До обеда в дверь стучались раза три. Но я не ответил, поэтому никто не посмел войти. Значит, это были служанки.

Наставник вошёл без стука.

– А говорите, лорд не входил! Бездари! – прошипел Деодор на стражников и уже мне: – Сколько можно валяться? Давай вставай. Сегодня включение в праздник трёх дворцовых парков, музыка под открытым небом. Прибывают новые гости, масштаб бала стремительно растёт. И для детей специально в Розовом парке планируется грандиозное представление магов. Уверен, тебе понравится. Кристиан?

Лежу под одеялом к нему спиной. Смотрю на стенку из синего кирпича. Мужик, что тебе надо?

Обходит кровать! Слышу, каблуки защёлкали. Нависает надо мной, а мне даже смотреть на него стыдно. Хочется вообще с головой закрыться, да поздно.

– Ты что, одежду не снимал даже? – ворчит. – Ты давай бросай налегать на выпивку. Молод ещё! Чтобы я больше не видел тебя с пойлом тем коварным. И вообще завязывай бегать по дворцу без присмотра. Ты понял? Что молчишь?

Не реагирую. Наставник резко сдёргивает одеяло и выдыхает с облегчением.

– Подумалось, что с девкой, – выпалил и обратно пошёл, продолжая уже деловито: – Поднимайся, обедай, готовься к выходу.

Слышу, служанка пришла с подносом, воспользовавшись возможностью.

– Кристиан?! – рявкнул вдруг Деодор.

– Да не пойду я никуда! – взвизгнул я, ухватил за край и обратно натянул одеяло, да по самое горло.

– Распоряжение короля никто не отменял, – выдал важно и дальше снисходительно: – Ты отлёживайся, если плохо. Ванну там прими до вечера, и к закату в Розовый парк.

Молчу.

– Элиза, проследи, – кинул он служанке и вышел.

– Да, мастер… – ответила с придыханием и мне: – Маленький лорд, остынет же.

– Не голоден, спасибо, – говорю, подгребая под себя одеяло.

В ответ тишина. Слышу, стоит, думает чего-то.

– Вы случаем не заболели? – спохватывается, на кровать садится и тянется лоб мой трогать.

Касается тёплой нежной ладошкой.

– Нет вроде, – недоумевает. – Может, вам плохо из-за браги? Есть средство травяное, я принесу.

– Уйди, – шиплю на неё.

– Кристиан? – переспрашивает ещё.

– Да уйди, сказал! – рявкнул уже громко.

– Да, господин, – ответила тихой мышкой и… закрыла за собой дверь.

Ближе к вечеру стали ломиться снова. Пока просто не вошли внаглую с ванной. Начали там шуршать, воду заливать. Обернулся, снова Элиза.

Лежать надоело, поднялся, сел на кровать к ней спиной.

– Давайте помогу раздеться, – выдала и ко мне.

– Я сам! – Остановил грубо на полпути. Служанка в ужасе.

А мне совсем не хочется, чтобы она увидела присохшую сперму. Девочка взрослая, всё сразу поймёт.