Заклятие короля - Линдси Пайпер

Но он не был зверем, которого ожидали Астеры. Он был мужчиной, и он хотел свою женщину, хотел слышать вздохи, хотел страстных прикосновений и уважения. Все для нее. И хорошо, что Нинн не позволяла ему отвести взгляд. Уви­дев в ней знакомое сочетание упрямства, ума и веселых искр в ее светлых глазах, Лето не хотел превращаться в зверя.

— Ты сражался за свой собственный путь выживания. Ты сражался за то, что считал необходимым для своей семьи.

— А теперь Пэлл будет жить под так называемым присмо­тром доктора Астера. — Кислая рвота поднималась к горлу, оставляя во рту привкус яда. — Она могла быть в безопас­ности, с Йетой. Я думал... Дракон подери, я думал, что могу дать ей нечто лучшее.

— И все еще можешь. Мы оба можем помочь нашим се­мьям.

— Снова надежда.

Она заставила его склонить голову. Поцелуй как компромисс. Легкий, сладкий, живой настолько, что свет проник даже в те темные уголки сознания, которые он старался не видеть.

— Надежды контролируем мы. Не те, которыми размахи­вают у нас перед носом, а те, которые мы выбираем сами.

— И чем это лучше?

— Они не могут поработить наши мысли.

Он привлек ее к себе и обнял. И оба они слегка расслаби­лись в уютном прикосновении двух тел и двух разумов, ко­торые пытались отрешиться от боли.

— Спасибо. — Ее мягкие слова щекотным сквознячком проникли под ошейник.

Лето пораженно отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо.

— За что?

— На моей спине изображен дракон, а не змея. Благодаря тебе. Я так нагло радовалась, когда Астеры тебя за это выпо­роли. Я думала, что ты получил по заслугам. Считала, что ты мне завидуешь... Черт. Что ты принял такое решение, пови­нуясь капризу, чтобы поиздеваться. А ты сделал это, чтобы спасти меня.

Лето с удивлением обнаружил, что улыбается. Слегка. Пе­чально. Но все же улыбается.

— Ты сказала, что змея живет в тебе. И другая тебе не нуж­на. — Он нахмурился. — А еще ты сказала «сжечь это». Пом­нишь свои слова?

Она начала дрожать. Голос потерялся в стуке зубов и по­пыток не заикаться.

— Может, мы?..

— А то, что ты говорила о своей матери?

— Я не хочу. Лето, пожалуйста. У меня мозг горит. Этого слишком много.

— Пока что. Слишком много. — Обнимая ее крепче, Лето поцеловал ее в лоб. — Я хочу тебя снова. И хотел тебя с са­мого первого взгляда.

Дрожащий всхлип родился в ее груди и передался ему.

— Как же ты мог не хотеть, увидев меня голой?

— Тебя расстроит признание, что тем же образом я зна­комился с каждым из неофитов?

— И каждый неофит тебя заводил?

— Нет. Они визжали, ныли или плакали, так что мне хо­телось сделать им как можно хуже. Забыть о жалости. Ты же сопротивлялась. Голая. Беззащитная. Ты заставила меня ду­мать, что тест на самом деле подстроен для меня самого.

— Я сохраню твою тайну, — она сказала это со слабым на­меком на смех. — Потому что это первый секрет, к которому я подобралась.

Еще один поцелуй. И руки сжимаются крепче.

— Но здесь. Сегодня. Нинн, это не так, как прежде.

Он не мог подобрать слова, чтобы просить о большем. Не знал, как можно уложить эти эмоции в слова.

Она притянула его в следующий поцелуй. Ее обнаженная грудь коснулась его, когда Нинн поднялась на цыпочки. Та­кое красивое чудо в его объятиях.

— Мы уже достаточно дрались, Лето? Скажи, что уже да, — по крайней мере, друг с другом. Скажи, что мой воин хочет се­годня ласки, потому что именно ее я хочу сегодня дарить.

— Твой воин?

— Ты все время оберегал меня, сохранял меня целой, в безопасности, мерзкой, даже когда эта мерзость была на­правлена на тебя и когда я принимала дурацкие решения. Я винила тебя, когда не могла отличить одну боль от дру­гой. — Она пощипывала губами его плечо, продвигаясь по коже по мере своих признаний. — Ты был ближайшим ко мне пособником Астеров. Я могла добраться до тебя, когда не могла навредить им. Но ты не отступился. Долгая игра. Спа­сение наших семей. Ты был сильным за нас обоих, когда я бы­ла слабой.

— И чего я добился этой силой?

— Я здесь. Ты здесь. Навыки, которым ты меня обучил, исчезли? Нет. А это значит, что когда придет время... — Она тяжело сглотнула. — Когда придет время сжечь это все, я хо­чу быть твоей напарницей. Так что — да. Мой воин.

— Но не сегодня.

— Нет, не сегодня. — Она погладила его по руке почти неощутимым движением, отчего его кожа покрылась му­рашками. — Лето, покажи мне, насколько нежным ты мо­жешь быть.

Нинн не знала, не просит ли она невозможного, пока он не положил руки на ее плечи. Широкая, непоколебимая стена его тела вынуждала ее попятиться. На уровне ее глаз были мощные мышцы его груди, очерченные и подчеркнутые мяг­ким светом единственной лампы в углу. Воспоминания на­слаивались на воспоминания, а настоящее терялось в темной клубящейся туче. Она когда-то смотрела на него глазами ху­дожницы. Одри МакЛарен. Преподавательницы искусств. Вдовы. Она потеряла так много — ребенка, себя в лаборатор­ных экспериментах, а затем в жизни Воина Клетки.

Но вместо сумасшествия, ненависти и боли она искала мужчину, который лишит ее рассудка на эту ночь. Лето был невероятен. Он был таким с самого начала, несмотря на все ее попытки это отрицать. А сейчас, лежа поперек его крова­ти, она могла в полной мере насладиться видом. Тяжелые мышцы, крепящиеся к сильному костяку. Кожа сияет по­блекшей медью, а черные волосы словно поглощают свет. Она выдохнула. Неприязни больше не было. Осталось толь­ко желание восхищаться мужчиной, вылепленным ради же­стокости — и решившимся предложить ей нежность.

В его взгляде жестокости не было. Она поразилась, уви­дев в волнах желания, которое почти физически омывало ее, надежду в его взгляде. Взгляд ласкал ее. Погладил по щеке. Спустился к ложбинке между грудей. К животу, в ко­тором нарастало предвкушение. Она была огнем и брон­зой, раскаленной и прочной. При всей своей силе под его восхищенным взглядом Нинн ощущала себя невесомой и нежной.

Вскоре его вес опустится на нее сверху. Она хотела этого. Безопасности и защиты. И соблазнительной потери способ­ности мыслить.

— Ты глазеешь, — два слова шуршали, как грубая бумага. Она вздрогнула. Его взгляд был прикован к ее соскам.

— Ты тоже.

— Мне есть на что посмотреть.

Она протянула руку.

— Это как солнечный свет на снегу. Тебе кажется, что он слишком яркий, но от него невозможно отвести взгляд.

Лето застыл на середине движения, стягивая с себя шорты.

Он был уже возбужден.

Нинн продолжала смотреть. Она знала, что нужно найти его взгляд и вернуться к идее нежности, которую она предло­жила, но ничего не могла с собой поделать. В прошлый раз все произошло слишком быстро, хотя тактильная память о тех укусах, поцелуях, сексе говорила ей, что не о чем там жалеть. Только сейчас это был совершенно другой вид желания.