Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Несмотря на это, они дрались так яростно, а потери шотарцев были так велики, что, как позже выяснилось из всплывших документов, шотарская армия собиралась сжечь Жанлун дотла, считая, что иначе Зеленые кости будут драться до последнего бойца и каждый заберет с собой в могилу сотни вражеских солдат. Советники рекомендовали королю Эону II покинуть страну и вести войну в изгнании. Но вместо этого монарх приказал кланам прекратить сопротивление. Он капитулировал перед шотарцами и отрекся от престола. Шотарское правительство держало бывшего короля в плену, представив его смерть от отравления, произошедшего по естественным причинам.

Кеконцы так стойко ненавидели короля Эона II за трусость и слабость, что, когда спустя пятьдесят лет монархия была символически, хотя и не фактически, восстановлена, внучатый племянник Эона, Иоан III, получил титул принца, а не короля, чтобы не напоминать о ненавистном родственнике.

Однако в последнее время историки подобрели к Эону II. Его якобы поспешная капитуляция спасла миллионы людей и позволила оставшимся в стране Зеленым костям перегруппироваться и создать сообщество Людей горы – сеть подпольного сопротивления, которая покончила с шотарским правлением и стала предтечей современных кланов. В плену бывший монарх призывал граждан к миру и сотрудничеству с иностранными завоевателями, но позже выяснилось, что он продал бо́льшую часть семейного имущества и тайно переправлял деньги партизанам через посредничество Фонарщиков. Шотарский охранник Эона II описывал его в мемуарах как замкнутого, начитанного и очень доброго человека, в особенности по отношению к животным – полная противоположность стереотипному образу жестокого правителя, который кеконцы впитали не в последнюю очередь благодаря шотарской пропаганде.

Говорят, что на смертном одре опозоренный король посетовал: «Меня запомнят не за то, каким я был, а за то, каким не был. Может, это и к лучшему. Пусть боги судят меня за то, чего я не совершал».

Глава 15

Скептики

тринадцатый год, шестой месяц

Как самому молодому врачу в районной больнице квартала Папайя Андену всегда доставались наименее удобные часы работы – ночные смены, ранние утренние часы и праздники. Из восемнадцати врачей только трое были Зелеными костями. Анден часто работал дольше положенной смены, или его вызывали во время отдыха. Его репутация настоящего нефритового кудесника и родство с Коулами означали, что Кулаки и Пальцы клана хотят иметь дело именно с ним, и у него всегда было много пациентов. А кроме того, Папайя была бедным районом, здесь постоянно случались драки. Однажды вечером его вызвали к пациенту с внутренним кровотечением и пневмотораксом легкого. Анден с удивлением увидел на больничной койке Лотта Цзина, своего бывшего однокурсника по Академии Коула Ду, а теперь Первого Кулака Равнинных в Жанлуне.

– Лотт-цзен, что случилось? – воскликнул он.

Раны Лотта были результатом удара тупым предметом. Кости не были сломаны, а многочисленные ножевые порезы – поверхностные. Очевидно, Лотт превосходно владел Броней, но кровеносные сосуды и внутренние органы трудно защитить даже с отличными нефритовыми способностями.

– Барукан, – мрачно ответил Лотт, словно больше ничего и не требовалось объяснять.

Позже два Пальца, которые в нетерпении дожидались в холле новостей о состоянии Кулака, объяснили, что во время полицейской облавы на Лотта устроили засаду бандиты-баруканы со стальными трубами, монтировками и тесаками. Первый Кулак убил четверых баруканов и упал с третьего этажа, когда уходил по пожарной лестнице. Некоторые баруканы владели нефритовыми способностями на таком уровне, что представляли угрозу даже для Зеленых костей, в особенности когда имели численный перевес. Большинство из них были выходцами из шотарской банды Матиос и тем или иным образом работали на Горный клан, который отрекался от них и наказывал за противозаконные действия, но все равно использовал для простых поручений и чтобы скрытно нападать на Равнинных. Держать преступников в узде, но пользоваться ими против соперников – давнишняя традиция кланов.

Обычно, чтобы остановить кровотечение, вызывали хирурга, но Анден сам нашел рану и перекрыл кровеносные сосуды несколькими точными импульсами Концентрации. Во время лечения однокурсника, к которому он когда-то был неравнодушен, Анден поневоле ощущал неловкость и не мог не отметить, что даже побледневший и раненый Лотт остается чрезвычайно привлекательным – мокрые от пота кудри, длинные ресницы на закрытых глазах, стиснутые от боли пухлые губы.

– Тебе придется остаться здесь на ночь с кислородным баллоном, – объяснил Анден, медленно и осторожно Концентрируясь, чтобы улучшить циркуляцию крови и ускорить выздоровление. – Ты полностью поправишься, Лотт-цзен, но это займет несколько недель.

Лотт кивнул, не открывая глаз. Анден встал, чтобы вымыть руки в раковине.

– Ты мог бы быть на моем месте, Эмери, – произнес за его спиной Лотт. – Ты был лучшим в нашем выпуске из Академии. Это ты должен был стать Первым Кулаком, а не я.

Анден обернулся. Лотт открыл глаза и смотрел на Андена, приподняв уголки полных губ в саркастической усмешке. Он показал на палату и свое перебинтованное тело:

– Уверен, что ты сделал верный выбор? Не жалеешь?

Анден нахмурился и вытер руки.

– Кто знает, какой ранг я бы мог получить. Быть может, я уже был бы мертв, от рук Горных или от Зуда. Путь в клане определяют не только способности, но и судьба. Может, судьба даже в большей степени.

К Лотту это тоже относилось. Первым Кулаком должна была стать Йин Ро, но ее убил Тар. При мысли об этом Анден содрогнулся.

Он чувствовал взгляд Лотта, медленное бурление его нефритовой ауры.

– Вряд ли кто-нибудь знает, принял ли правильное решение, – сказал Анден, – но я о своем не жалею, ведь я до сих пор жив и приношу пользу людям, хотя и по-другому. – Он сел на стул у кровати Лотта, стараясь не разглядывать его темные глаза и тень щетины на подбородке. – А как насчет тебя, Лотт-цзен? – спросил он. – В Академии ты не хотел приносить клятву клану и становиться нефритовым воином. Почему же ты все-таки это сделал?

Лицо Лотта посуровело, а нефритовая аура съежилась. Анден решил, что Лотт не ответит, но тот сказал:

– Все говорили, что мой отец был отличным Кулаком, зеленее некуда. В детстве мне не хотелось иметь ничего общего с этой сволочью, да узнают его боги. – Лотт попытался глубоко вздохнуть и подался вперед. Потом снова откинулся назад и приподнял голову. – Но после его смерти клан заботился о маме и сестрах. Теперь сестры уже окончили колледж, а у мамы свой небольшой бизнес. Они не могли о таком и мечтать. Так почему бы мне не получить самый высокий ранг в клане, какой мне по силам? Это лучшее, что я могу сделать для семьи. –