Рассвет Души Повелителя. Книги I-XII - Оливер Ло

— Они предчувствовали наше появление, — сказал я, внимательно изучая расположение охраны. — После атаки на лагерь и уничтожения бури они должны были понять, что кто-то идет.

Чешуйка беспокойно заерзала на моем плече.

— Я чувствую… страдание, — прошептала она, её кристальные глаза затуманились. — Множество душ внутри, их боль… она как крик, который никто не слышит.

— Как нам проникнуть внутрь? — спросил я у Таррика. — Судя по всему, главный вход хорошо охраняется.

Бывший член «Алых Барханов» внимательно вглядывался в храм, словно пытаясь вспомнить что-то важное.

— Есть боковые входы для доставки припасов и пленников, — сказал он наконец. — Но они тоже будут под охраной, особенно сейчас.

Фа Сун неожиданно поднял руку, призывая нас к молчанию. Его веки опустились, а лицо приобрело выражение глубокой концентрации.

— Храм стоит на древнем основании, — произнес он через несколько мгновений. — Я чувствую систему туннелей под ним. Они старше самого храма и наполнены иной энергией — чистой, нетронутой демоническим влиянием. Удивительно.

Чешуйка внезапно оживилась:

— Да! Я тоже их чувствую! И там есть… — она замолчала, прислушиваясь к чему-то, недоступному человеческому слуху. — Там живут песчаные барсуки! Древние духовные звери, которые обитали здесь задолго до постройки храма!

— Ты можешь с ними связаться? — спросил я, ощущая, как наконец-то зарождается план.

— Попробую, — кивнула маленькая змейка. — Они очень осторожны и редко общаются с людьми, но я могу попытаться.

Мы спустились с бархана и, соблюдая максимальную осторожность, начали обходить храм широким кругом. Скрываясь за камнями и используя естественные впадины в песке, мы сумели подобраться к восточной стороне комплекса, где охраны было меньше всего.

Там, среди нагромождения красных скал, Чешуйка соскользнула с моего плеча и, распластавшись по песку, издала серию тихих, мелодичных звуков — что-то среднее между шипением и нежной трелью. Она повторяла этот призыв снова и снова, пока из-под камня не показалась крошечная мордочка с кристаллическими глазами.

Песчаный барсук, размером не больше кролика, настороженно оглядывался. Его четыре лапы были покрыты защитной чешуей, а длинный хвост заканчивался кисточкой из жестких волосков. Встретившись взглядом с Чешуйкой, он замер, а затем начал отвечать — серией щелчков и посвистываний.

Диалог длился несколько минут, после чего мордочка исчезла, а вскоре появилась снова, но уже в сопровождении еще пяти таких же существ. Они выстроились полукругом перед Чешуйкой, и их кристаллические глаза засветились синхронно.

— Они согласились помочь! — объявила Чешуйка, вернувшись ко мне. — Их предки жили здесь задолго до постройки храма, так что знают множество тоннелей. «Алые Барханы» знают только о части этих ходов и защитили их, но есть древние коридоры, о которых никто не помнит.

Песчаные барсуки повели нас вглубь нагромождения скал, к почти незаметной расщелине. Один из них встал на задние лапы и постучал передними по камню в определенном ритме. К нашему удивлению, часть скалы отодвинулась, открывая узкий проход, ведущий вниз, в темноту.

— Это древний туннель, — пояснила Чешуйка. — Он ведет прямо под храм.

Друг за другом мы едва протиснулись в узкий проход. Внутри тоннель оказался на удивление просторным. Его стены были гладкими, словно отполированными тысячелетиями использования. Воздух здесь ощущался значительно чище, чем снаружи — легкий, свежий, с едва уловимым ароматом каких-то трав.

Песчаные барсуки двигались впереди, их кристаллические глаза излучали мягкое голубоватое сияние, достаточное, чтобы освещать путь. Тоннель петлял, разветвлялся, спускался и поднимался. Без наших проводников мы бы непременно заблудились в этом подземном лабиринте.

— Эти тоннели созданы не только барсуками, — заметил Фа Сун, проводя рукой по стенам. — Здесь работали разумные существа. Возможно, древние практики, возводившие храм для его изначального предназначения. Жаль, что мы не можем остановиться, чтобы исследовать их.

— Верно, — подтвердила Чешуйка после короткого общения с барсуками. — Они говорят, что эти туннели существовали еще до появления их предков. Люди и духовные звери строили их вместе, как убежище от песчаных бурь и набегов диких зверей.

Мы продвигались все глубже, и постепенно я начал ощущать изменения в окружающей энергии. Чистая, природная Ци, наполнявшая тоннели, становилась все слабее, постепенно вытесняемая тяжелой, давящей демонической силой. Воздух сгущался, становился затхлым, с привкусом металла и гнили.

— Мы под храмом, — прошептал Таррик, и его голос странно исказился в плотном воздухе.

Путь привел нас к массивной каменной плите, покрытой древними символами. Они складывались в сложный узор, в центре которого располагалась руна, напоминающая стилизованный глаз.

— Это защитная формация, — объяснил Таррик, осторожно изучая узор. — Очень древняя, но все еще действующая. Я не знаю, как её обойти.

Песчаные барсуки беспокойно засуетились перед плитой, но подходить ближе не решались. Чешуйка пояснила:

— Они говорят, что демоническая энергия по ту сторону слишком сильна для них. Они не могут идти дальше.

— Ты говорил, что твой Путь Безмятежного Созерцания позволяет находить гармонию даже в искаженных энергиях, — обернулся я к Фа Суну. — Сможешь ли ты что-нибудь сделать с этой формацией? Не хотелось бы шуметь раньше времени.

— Я попробую, — медленно кивнул Монах. — Эта формация была создана с благой целью — защищать, а не разрушать. Её суть не искажена полностью, просто перенаправлена.

Он опустился на колени перед плитой, принимая позу лотоса. Его дыхание стало глубоким и размеренным, а тело начало излучать мягкое голубоватое сияние. Фа Сун поднял руки, его пальцы двигались в сложном танце, прослеживая линии формации.

— Путь Безмятежного Созерцания учит, что любое искажение можно исправить, если найти его исток, — произнес монах тихо, словно разговаривая с самой формацией. — Ты была создана для защиты, но тебя заставили запирать. Ты должна пропускать тех, кто несет гармонию, и останавливать тех, кто несет разрушение.

Под его пальцами символы на плите начали светиться — сначала тусклым красным светом, затем все ярче и ярче. Постепенно красный цвет начал меняться, переходя в оранжевый, затем в желтый, и наконец в тот же голубоватый оттенок, что излучало тело монаха.

Я видел, как Фа Сун буквально вступил в диалог с древней формацией — обмен энергиями, гармонизация дисбаланса, очищение от наслоений демонического влияния. Его лицо напряглось от усилия, на лбу выступили капли пота, но он не прерывал процесс.

Прошло не менее получаса, прежде чем все символы на плите засветились ровным голубым светом. Фа Сун медленно опустил руки, его дыхание было тяжелым, но ровным.

— Путь