Дневники Обормотня - Альберт Джоуль

* * *

— Лена-а? А это слово через «ться» или «тся» пишется? — это я уже на следующий день на небольшом (до завтрашнего утра!) домашнем аресте сижу, строчу эпическую балладу о своих ночных похождениях.

— Дай посмотрю… тебе лапы здорово почерк испортили. — Ленка, снова в образе хмурой красавицы, сунула носик в мою тетрадку.

— Не испортили, он и раньше таким был. Вот это, слово, снизу.

Взгляд, достойный тысячи слов, но дополненный всего тремя:

— Лёш. Ты идиот?

— Что поделать, Луна в Раке, а я всё ещё мохнатый! — я деланно-равнодушно развёл лапками. Дед Костя волновался, что я слова писать разучусь⁈ Ну вот, проверяйте!

— В Козероге вообще-то… — выдохнула Ленка, и положила тетрадку обратно. — Пиши «ЦА».

— Серьёзно?

— Серьёзнее не бывает. — опять этот скептичный взгляд. — Ладно, признаю, ничего ты не тупеешь.

— О чём и речь!

— … Ты просто дурачок.

— Не дурачок, а Обормотень! — я выразительно поднял вверх палец и всё-таки вызвал у знахарки улыбку. Понравилось мне это слово! — Хорошо, «ца» так «ца». Так и запишу: «Волчица»! И вообще, давай мне следующую тетрадку, а то эта почти закончилась.

Так прошёл мой «день Рождения». В человека сам по себе я так и не обернулся, но не очень-то и старался. Желание изучить всё на свете осталось, но пришлось убедить себя «знать меру», как говорит дед Костя, поэтому до завтра потерплю. А потом… поверить не могу, что мне, случайно забравшемуся подростку, просто так выдадут большой дом! Наверняка в этом тоже есть какая-то тайна, и о ней обязательно расскажу. Но позже, потому что тетрадка почти закончилась. Обязательно начну эту историю завтра: сначала проживу, а потом запишу!

Тетрадка 2. Тайна дяди Федора

Поверить не могу, что у меня теперь есть СВОЙ ДОМ! Подарили просто так, потому что меня покусали и олохматили, типа как компенсация. Об этом мне рассказал Лев Леонидович — местный не то волонтёр, не то просто бедняга, на шею которого свалилось донашивать садовое товарищество за Фёдора по причине дружбы с ним со школьной скамьи.

Вообще если вожака зовут «дед Костя», то Лев Леонидович — это именно Лев Леонидович, и никак иначе! Уверен, он оборачивается в Проклятие Баскервилей, потому что человеком похож на Шерлока из советских фильмов: хоть в кино иди, снимать продолжение, даже голос такой же. И смотрит на меня… ребят, вы прикалываетесь? Может, это ОН вожак, а дед Костя просто так, погулять вышел⁈

— Вот что, Алексей, отпустить тебя мы не имеем права, но к учёным тебя тоже никто не будет отвозить. — сказал он после непродолжительной (минут десять) экскурсии по моему новому дому. Красивому, полупустому, с обещанием множества интересностей!

— А если я сам туда хочу? — Нет, я не дурачок, но попасть в главный паранормальный НИИ, вернувший популярность науке среди молодёжи, мне действительно хотелось. Это круче любого Диснейленда!

— Всё равно. На детях эксперименты не ставятся! Самое раннее через год.

«Надеюсь, этот год я не буду сидеть в заточении, как Фёдор», — подумалось мне, но вслух я ничего не сказал: Лев Леонидович выглядел таким серьёзным, что мой батя такому сам бы честь отдал. Не удивительно, что он меня так легко отпустил в вольное плавание, если этот… главволк за меня заступился! Почему-то при взгляде на него сразу представляется его прошлое: в красном галстуке на очередном съезде Партии, продвигающего с трибуны Светлое Будущее для мохнатиков всего Советского Союза! Стараясь при этом не спалиться перед особистами, и не попасть, как грозился почтальон Печкин, «в поликлинику на опыты». Без дураков, из оборотней вышли бы самые крутые суперсолдаты, даже я это понимаю!

— … всё понял?

— А? — я замечтался, пока Лев Леонидович гундел о чём-то важном и скучном. Но он это просёк, и даже не разозлился, кажется. Приятно быть обормотнем: никто от тебя не ждёт адекватности!

— С твоими родителями я договорился. Компенсация тебе положена; хорошая сумма, замечу. Но распоряжаться ей только через вожака стаи. Константин сейчас за тебя отвечает, понял?

— Понял. А если я захочу куда-нибудь прогуляться? В Верхнедодырск или дальше?

— Сначала докажешь, что в своём уме.

— Выйти и зайти по-нормальному? — Я вспомнил школьные приколы с опоздавшими.

— Меня это устроит. — серьёзный до тошноты Лев Леонидович шутку не распознал. — Как перекинешься обратно в человека, с разрешения вожака, можешь отправляться хоть в столицу.

— И никто мне не говорит, как это делается… — я снова посмотрел на свои лапы. Все единогласно твердили: это просто, как дышать! Поэтому необъяснимо. Ты просто берёшь и делаешь! А если мне недодали этой инфы, как тогда⁈

— Ещё узнаешь. — готов поспорить, этот Шерлок знает обо мне больше, чем я сам! Я присел за стол, и слегка поковырял когтем клеёнчатую скатерть. Но пока я тут новенький, вопросов у меня копится всё больше и больше. Например, о местной мохнатой достопримечательности.

— А какой был Фёдор Мстиславович? Ну… пока не озверел.

— Со школьной скамьи мягкий и благородный человек. Безотказный, дружелюбный, честный. Дипломатичный: смог добиться создания небольшого садового товарищества для перевёртышей с неприятием городской жизни. Дружил со всеми, был дорогим гостем в каждом доме.

Я опять вспомнил меховую когтистую громадину, набросившуюся на любопытного подростка, пролезшего в открытое окно.

— Эм… что-то он мне таким не показался.

— Правильно. Потому что внутренний Зверь у таких людей в разы сильнее… и злее. Человеком он даже не матерился, а Зверь копил злость, и ждал освобождения. Раньше таких называли «Буйными», и они бросили тень на весь род перевёртышей. — Лев Леонидович нахмурился, наверное, вспоминая друга. — Превращение Фёдора протекло иначе: он не был одарённым, но получил дар. Его Зверь полностью растворил Человека. Это же проявляется и в тебе, поэтому ты до сих пор не чувствуешь позыва обернуться. Твоё поведение также прямое этому доказательство.

— С фига⁈ Может, я всегда такой был⁈ — между строк опять промелькнуло неприкрытое обещание однажды оказаться соседом Фёдора по палате для бешеных волков.

— Тем лучше для тебя. Мне пора, а ты попробуй доказать, что тебя безопасно выпускать за пределы деревни. Хорошего дня, Алексей.

* *