Генеральный попаданец 3 - Ал Коруд

позицию по объёмам экспорта после нефти и газа. Почти в каждом районе был пенькозавод, где перерабатывали коноплю. Существовало множество учебников по коноплеводству, про «коноплю» писали стихи и даже изучали её в школах. Пищевая продукция, бумажные изделия, текстиль, конопляный пластик, строительство, корм для скота, топливо, эфирные масла и другие. К чему нам в здравом уме отказываться от такого полезного растения? Так что предложенные мной постановления прошли на ура. Лет через пять будет виден ощутимый результат.

Три дня беспрерывных совещаний и споров остались позади. Министры и отдел ЦК видели сверху одно, а снизу докладывали совсем иное. То ли я успел получить репутацию «Защитника обиженных», то ли у народа накипело, но в актовом зале местного обкома временами бушевали настоящие страсти. Председатели колхозов, директора сельскохозяйственных предприятий выходили на поклон к «батюшке-государю». И довольно частенько привезенные с собой документы доказывали их правоту. Пачка бумаг на соседнем столе росла, как снежный ком. И чем дальше, тем больше бледнели лица работников сельскохозяйственного отдела ЦК КПСС, а также ряда областных руководителей.

Они бросали осторожные взгляды на мою хмурую физиономию и не смели перечить выступающим. Мне же была невероятно интересна экспертная выборка крепких дядек и немногочисленных женщин, коим пришлось взяться за хозяйствование в лихие послевоенные годы. И ведь выдержали! На них все держится и кормится! Не раз лихом помянешь Никитку. Не умеешь строить, зачем рушишь? Так что в этот и следующий год нас ожидает «ручное управление», так привычное в постсоветском будущем. Пока еще наладится нормальное современное руководство ситуацией. Но командование селом со стороны райкомов и обкомов, пожалуй, стоит упразднить. Зачем подменять соответствующие элементы советской власти? Пусть на местах ситуацию контролируют партийные ячейки. Заодно сократим аппарат. По мне он излишне велик.

Я вовсе не популист. Нам нужны бюрократы, но совсем в других областях. Галина моя, например, обнажила целую пропасть в отношении людей, покалеченных судьбой, с инвалидностью или больных. Как мы можем называться обществом гуманистических идеалов, когда так жестоко обращаемся с людьми, которым не повезло? Я лично такого не понимаю. Разнос был жесточайшим. Даже излишне. Но пусть боятся, бушевал я по делу. Так что дочка и масса общественных деятелей, которых она энергично притянула, сейчас занята устройством того, что я обозвал «Доступной средой». Да и не стоит нам отказываться от лишних рабочих рук. Люди желают трудиться на благо общества. Экая близорукая политика — отказывать им в элементарном!

Еще в Калинках благоразумно пересел на выписанный у «Выстрела» ЛУАЗик. Машина пусть и не самая комфортная, зато невероятно проходимая. Заодно показал министерским и прочим товарищам пользу от оного автомобиля. Пока они тряслись в кузове вездехода ЗиЛ157, пробиваясь через грязь, именуемую на Нечерноземье дорогами, я спокойно двигался впереди. Будущий любимец публики показал себя вполне достойно, проходя через грязевые ванны, большие лужи и промоины. Я уверенно крутил рулем и жал на газ. Люблю водить различные вездеходы. Как только в той жизни появились деньги, то сразу взял «Ниссан-Пэтрол». Потом был «Дефендер» и различные «Крузаки». Последним шикарный GMC «Юкон», в который влезали все ништяки для рыбалки. Чую в этом течении времени Ильич будет собирать внедорожники.

— Дожди прошли надысь, — сокрушался сидящий рядом председатель колхоза имени Октября Герасимов Сергей Афанасьевич. Еще вполне молодой мужик, полный энергии и задора. Я его в обкоме заприметил и напросился в гости.

— Чего дорогу не сделаете?

— Так до центральных Калинок хорошая с области идет. Это на поля вот такая. Тут в основном трактора ездят.

— А это что тогда везут? — указываю на тяжело груженый «Захар» с бидонами. Сзади в кузове сидят на мешках женщины и несколько небритых мужиков, с любопытством взирающих на бровастого начальника в пятнистой форме.

— Молоко с Буртасово. Там у нас молочно-товарная ферма на отшибе.

— Значит, дорога туда нужна. А то взбитые сливки до базы довозите.

Я посмеиваюсь, а председатель лишь горестно вздыхает. Я понимающе киваю. Откуда у колхоза такая пропасть денег? Замечаю мимоходом:

— Пора бы и подумать, стоит ли держать ферму на отшибе?

— А людей куда? Да и выпасы там знатные. У коров надои летом отличные.

Молчу. Потому что мои сомнения крестьянину не понравятся.

Мы с легкостью выруливаем на пригорок, впереди открывается шикарный вид на луга и речку. Останавливаемся, чтобы подождать буксующий грузовик. Герасимов достает папиросу и закуривает, с любопытством оглядывая ЛУАЗик.

— Машинка у вас хорошая, легкая. Такая и по лесу пройдет.

— И плавать умеет!

— О как⁈

Председатель уже иначе, по-хозяйски окидывает салон, закрытый брезентом. Я же прикидываю, сколько нам таких автомобилей понадобится для страны, и вспоминаю австрийские вездеходы компании Steyr-Daimler-Puch. Haflinger уже в серии. Pinzgauer вскоре создадут. Что лучше и где запускать в серию у нас? Если с австрийцами удастся решить вопрос, то будут у нас заводы с хорошими дизелями и внедорожниками. Да и ЛУАЗ запустим в серийное производство. Ему бы другой движок и сделать вариант с зимней кабиной. А ведь у австрийцев есть отличные двигатели компании Rotax. Куда их только не ставили: снегоходы, пожарные помпы, легки самолеты.

Память тут же напряглась. Их вскоре купят канадцы. И в начале 70-х канадская Bombardier, основатель которой Жозеф-Арман Бомбардье лет за десять до того запустил в серию первый настоящий снегоход, привезет в Москву шесть снегоходов Ski-Doo. После презентации советская сторона выкупила три машины, и вскоре на заводе «Рыбинские моторы» начали «воспроизводить» конструкцию. За образец для отечественного аппарата взяли тяжелый «Вальмонт» весом 233 кг, с 640-кубовым мотором Rotax мощностью 40 л. с. Так что берем лицензию и со временем выкупим сами Rotax. Пора начинать производить в СССР хорошие двигатели различных направлений.

Чем пахнет настоящая деревня? Правильно, дерьмом! Но наши партийцы к такому привычны. Тут почти все с села родом. Так что если надо, то пройдут прямо по навозу. Благо, все подготовлены в плане одежды. Пыльники, ватники, простые штаны и резиновые сапоги. Кто-то и вовсе щеголяет кирзой. Самый универсальный сапог двадцатого века. И на войну, и на труд, и на танцы! Армия бегает в них от приполярного Тикси до жарких камней Кушки, от болот Карелии до гор Тянь-шаня. А работяги снимают лишь на праздник или зимой, меняя на валенки. Пожалуй, только галоши