Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов

«Склонна к суициду» — наверное так, большими красными буквами, через всю первую страницу моей медицинской карты, гласило предупреждение. Такое же клеймо, как «склонен к побегу» — у заключенных.

Так что, меня контролировали днем и ночью. Камеры наблюдения я заметил даже в туалете. Для моей безопасности, само собой. Как в анекдоте.

Доктор уселась на край ванны, когда я, с ее помощью в нее забрался. После чего включила воду.

Я смотрел на нее, ожидая пока она начнет беседу, с обычным для меня выражением полного спокойствия.

Она также разглядывала меня, уделяя особое внимание моему лицу.

Я почувствовал сильное смущение от того, что посторонний человек разглядывает мое обнаженное тело. Чего раньше со мной не происходило, я бы и не подумал смущаться в подобной ситуации, в своей прошлой жизни.

Я добавил в струю воды пену для ванны и когда вода наполнила ванну, было видно лишь мою голову, торчавшую над белым полем пены.

— Меня зовут Ольгой Александровной, — представилась она, — но это слишком формально. Лучше зови меня Ольгой.

С ее лица не сходила располагающая улыбка.

— Меня зовут Кайей, — ответил я, — впрочем, вам это, естественно, известно.

— Ага, — ответила она, — с сегодняшнего дня ты моя пациентка. Надеюсь ты не против если я буду задавать тебе вопросы?

— Ольга, мы же договорились поболтать. Будет не честно, если задавать вопросы будете только вы. У меня тоже есть, о чем Вас спросить, — ответил ей я, расслабляясь в горячей воде.

— Ой-ой, ты меня удивляешь. Болтаешь со мной, как моя подруга. Обычно дети твоего возраста не так раскованы в общении со взрослыми. А учитывая некоторые трудности с твоей памятью, ты вообще умница.

— А я вовсе не против стать вашей подругой, Ольга, — ответил ей с улыбкой я.

Чем вызвал у нее веселый смех.

— О чем же ты меня хотела спросить? — поинтересовалась мой доктор.

— Не знаю, в курсе ли вы Ольга, но даже свое имя я узнала с помощью этого браслета, — подняв из воды руку, я показал эластичный браслет, на котором было написано:

Вторая городская детская больница.

Филатова Кайа Николаевна, 14.07.2005, 5688742

и какой-то штрих-код.

— Так вот Ольга, мне необходимо узнать, что же со мной случилось.

Задумавшись на некоторое время, крутя при этом кольцо на пальце, она мне сказала:

— Кайа, думаю пока тебе не время…

Я, с громким всплеском, приподнялся, облокотившись спиной на стенку ванны и свесив за ее край руку, перебивая ее, тем самым, на половине фразы и сказал:

— Ольга, мы же с Ваши друзья, а друзья не скрывают ничего друг от друга. Я знаю, что я пыталась совершить самоубийство. Я очень хочу знать, что меня на это сподвигло. Вы ведь знаете, что меня не посещают родные? Почему?

Косплеить манеру речи девочки-тинейджера у меня бы сейчас не вышло, так что я и не пытался это сделать, разговаривая с доктором, как один взрослый человек, с другим. Чем весьма удивил опытного детского психолога, никак не ожидавшего от ребенка, тем более в такой ситуации, разговора с ней, как с равной.

На этот раз она крепко задумалась, даже перестав улыбаться.

— Как это часто бывает, все дело в неразделенной любви, — после долгой паузы, наконец ответила она.

— Стало быть меня отвергли и я не смогла этого пережить? — я испытал чувство облегчения, похоже, что никто не совершал преступлений против половой неприкосновенности моего нового тела. Что не могло меня не радовать.

— Мне не известны подробности, — ответила та, глядя в потолок.

Врет!

Теперь я был полностью убежден, что существует еще что-то очень неприглядное, чего мне рассказывать не хотят, опасаясь за мое состояние, в истории со мной произошедшей.

Как я ни старался, ни в этот раз, ни в последующие наши встречи, ничего более того, что она мне сейчас сказала, узнать от нее не получилось.

С Ольгой мы поговорили еще около получаса, она задавала различные вопросы, а я на них отвечал. После чего, она помогла мне выбраться, вытереться и вернуться к кровати.

В этой больнице я провел еще около двух недель, за которые я чуть не сошел с ума от безделья.

Читать мне ничего не давали, как не давали смотреть ТВ. Никаких гаджетов при мне также не было.

И за которые не произошло ничего из того, о чем стоило бы рассказать. Обычные больничные будни. Мне даже лекарств никаких не назначали, так что я просто занимал свою палату, восстанавливая силы. Единственные процедуры, что я посещал — массаж, восстановительная физкультура, да на ночь мне на голову крепили датчики, считывающие биотоки. Плюс разговаривал ежедневно с психологом и психиатром.

Единственным доступным мне развлечением были прогулки по коридорам больницы. Наконец-то могу свободно передвигаться, без посторонней помощи. Гуляю, привыкая к балансировке своего нового тела. Стены расписаны веселыми картинками. Детская больница все-таки. Широкий коридор, у каждой палаты висит автомат с обеззараживающей жидкостью. На этаже имеется пост медсестры и комната ожидания со столом и диванчиками. Также я обнаружил автоматы продающие разные напитки и шоколадки.

Как и ранее, меня ни разу никто не навестил. Что наводило на неприятные мысли.

В конце-концов был созван представительный консилиум, где я выступил в роли неведомой зверушки. Доктора осматривали мои глаза, стучали молотком по коленке, обсуждали результаты многочисленных исследований, задавали вопросы. Некоторые, похоже, пришли к выводу, что я симулянт. И вообще, девочкой родился специально, чтобы избежать призыва в армию.

Не придя к какому-то единому выводу о природе моей амнезии, светилы медицины, однако, заявили, что сделали для меня все, что могли. И теперь могут с чистой совестью меня выписывать.

На следующий же день, с утра пораньше, у меня впервые появились посетители. Вернее, посетительница.

Войдя ко мне в палату и даже не потрудившись поздороваться со мной, она достала из сумки вещи, в которых я должен был покинуть эту богодельню.

Перед моим взором предстали: босоножки, легкое длинное платье… и бюстгальтер.

Осознав, что теперешняя ситуация уже не изменится и если мне не нравится житие-бытие в женской ипостаси, то единственным выходом для меня — попробовать еще раз крутануть «колесо Сансары» или как там индусы это называют, чего делать я бы не стал. После чего, я неожиданно для себя быстро примирился с новой реальностью, однако оставались еще вещи, которые заставляли мою мужскую сущность корежится, будто вампира при виде креста.

Лифчик — был из таких вещей. Хотя это была безусловно нужная