Фермер 2. Водная жила - Алим Онербекович Тыналин

в землю геологический бур, стальную спираль на длинной рукоятке. Инструмент легко входил в мягкий грунт, извлекая на поверхность черную массу с волокнистой структурой.

— Торф! — обрадованно воскликнул молодой инженер, рассматривая образец. — И качество неплохое, степень разложения процентов сорок.

Мы пробурили десять скважин в разных частях болота. Везде встречался торф толщиной от полуметра до двух метров. По предварительным подсчетам, запасы составляли тысяч пятьдесят кубометров, достаточно для масштабного производства удобрений.

— А как будем добывать? — спросил Володя, укладывая образцы в деревянный ящик с ячейками.

— Экскаватором, небольшими участками, — ответил я, записывая координаты скважин в полевой дневник. — Нарушенные места сразу рекультивируем, засеваем травами.

Вечером в конторе совхоза мы обсуждали бизнес-план новых направлений. За столом, покрытым зеленым сукном, разложили расчеты, схемы, образцы продукции.

— Торфяные удобрения имеют хороший спрос, — говорил я, показывая Громову кусок торфа из болота. — Особенно в подсобных хозяйствах предприятий, у садоводов-любителей.

— А как оформить продажу? — поинтересовался директор.

— Через потребительскую кооперацию. Заключаем договор с райпо на поставку органических удобрений для населения. Все по закону, через государственную торговлю.

Громов взял счеты, начал подсчитывать возможную прибыль:

— Бактериальные культуры — тысяча рублей в месяц чистой прибыли. Торфяные удобрения еще полторы тысячи. Итого две с половиной тысячи ежемесячно.

— За год тридцать тысяч, — подытожил я. — Как раз частично покроет сокращенное финансирование.

— А модульные рамы?

— Это отдельная статья. Каждая рама себестоимостью сто пятьдесят рублей, продаем за триста. Соседи готовы брать по пять-шесть штук в год.

На следующий день я поехал в район согласовывать юридические вопросы. Я понимал, что и в самом деле все надо оформить так, чтобы не возникло претензий со стороны контролирующих органов.

В кабинете Климова пахло табачным дымом и кожаными переплетами книг. Первый секретарь райкома сидел за массивным дубовым столом, изучая документы программы освоения неудобных земель.

— Виктор Алексеевич, — поздоровался он, указывая на кресло для посетителей, — слышал о проблемах с финансированием. Что предлагаете?

Я изложил план коммерциализации наших разработок, подчеркивая социалистический характер деятельности и пользу для развития сельского хозяйства района.

— Интересно, — согласился Климов, записывая основные моменты в блокнот в твердой обложке. — А как это согласуется с принципами социалистического хозяйствования?

— Полностью согласуется, — ответил я. — Мы распространяем передовой опыт среди социалистических предприятий на возмездной основе. Это поощряется решениями XXIV съезда партии о развитии хозрасчета.

— А контроль качества как обеспечите?

— НИО совхоза будет нести полную ответственность за эффективность передаваемых технологий. Заключим договоры с гарантийными обязательствами.

Климов подумал, постукивая карандашом по столешнице:

— Хорошо. Но все должно быть предельно прозрачно. Никаких поводов для критики.

— Разумеется, Алексей Степанович. Ведь это же пример того, как наука служит производству.

Климов встал, прошелся к окну, за которым виднелось здание райисполкома:

— Хорошо, идея правильная. Но тарифы на услуги нужно согласовать с плановой комиссией и финансовым отделом. Без этого могут быть претензии.

— А какой порядок согласования? — поинтересовался я.

— Сначала к Марии Петровне Сухановой, заведующей финансовым отделом райисполкома. Она посчитает экономическую обоснованность цен. Потом к Ивану Семеновичу Кротову из плановой комиссии, он даст заключение о соответствии плановым показателям развития района.

Через два дня я сидел в кабинете финансового отдела райисполкома, небольшом помещении на втором этаже с выкрашенными в зеленый цвет стенами. За металлическим столом, покрытым стеклом, сидела Мария Петровна Суханова, женщина лет пятидесяти в строгом темно-синем костюме и очках в роговой оправе.

— Товарищ Корнилов, — сказала она, изучая мои расчеты через очки для чтения, — тарифы нужно обосновывать по утвержденной методике. Себестоимость плюс плановая рентабельность.

— А какая допускается рентабельность? — спросил я, доставая блокнот.

— Для научно-технических услуг не более двадцати пяти процентов, — ответила Мария Петровна, открывая толстую папку с нормативными документами. — Это согласно постановлению Госкомцен от 1971 года.

Пришлось пересчитывать всю калькуляцию. Бактериальные культуры: себестоимость пять рублей за литр, плановая рентабельность двадцать пять процентов — итого шесть рублей двадцать пять копеек. Торфяные удобрения: себестоимость три рубля за мешок, с рентабельностью — три рубля семьдесят пять копеек. Модульные рамы: себестоимость сто пятьдесят рублей, цена с наценкой — сто восемьдесят семь рублей пятьдесят копеек.

— Вот так правильно, — одобрила Суханова, ставя штамп на каждой странице расчетов. — Теперь можете идти в плановую комиссию.

Иван Семенович Кротов принял меня в просторном кабинете с портретами руководителей страны на стенах. Заведующий плановой комиссией райисполкома, мужчина лет шестидесяти с седыми усами и проницательными глазами, внимательно изучал документы.

— Услуги нужные, — согласился он, откладывая калькуляции. — Но объемы должны соответствовать плановым потребностям района. Нельзя превышать экономически обоснованный спрос.

— А как определить этот спрос? — поинтересовался я.

— Проведем опрос хозяйств района, — решил Кротов, доставая чистый бланк. — Пусть подают заявки на будущий год. По заявкам определим плановые объемы производства.

Опрос занял три дня. Я объехал все крупные хозяйства района, встречался с агрономами и директорами, выяснял потребности в наших услугах. Результаты превзошли ожидания: бактериальных культур требовалось на восемь тысяч рублей в год, торфяных удобрений на двенадцать тысяч, модульных рам на пятнадцать тысяч.

— Итого тридцать пять тысяч рублей планового объема, — подсчитал Кротов, изучая сводную заявку. — Это вписывается в районные планы развития сельского хозяйства.

Последней инстанцией стала комиссия по ценообразованию при райисполкоме. Собрались представители финансового отдела, плановой комиссии, управления сельского хозяйства и торгового отдела.

— Тарифы экономически обоснованы, — доложила Мария Петровна, открывая заседание. — Себестоимость подтверждена документально, рентабельность соответствует нормативам.

— Спрос на услуги подтвержден заявками хозяйств, — добавил Кротов. — Объемы не превышают районные потребности.

Председатель комиссии, заместитель председателя райисполкома Николай Андреевич Волков, пожилой мужчина в темном костюне, изучил все документы и вынес вердикт:

— Утверждаем представленные тарифы сроком на один год с последующим пересмотром. Совхозу «Заря» разрешается оказание платных научно-технических услуг в установленных объемах.

С официально утвержденными тарифами на руках я вернулся в совхоз. Теперь наша коммерческая деятельность имела не только идеологическое, но и юридическое обоснование. Цены были справедливыми, объемы плановыми, рентабельность — умеренной.

— Молодец, — одобрил Громов, просматривая заключение комиссии по ценообразованию. — Теперь никто не упрекнет нас в спекуляции или завышении цен.

Теперь все формальности были улажены. Совхоз «Заря» получил право на оказание платных научно-технических услуг другим сельскохозяйственным предприятиям района. Договоры оформлялись через районное управление сельского хозяйства.

Первыми