Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов

С этими словами они направились к машине. Тревога, порождённая неопределённостью, сжимала горло, предвещая долгую борьбу с неизвестностью, интригами и заговорами, которые лишь начали обретать очертания.

Здание триста второго отдела на узкой московской улице выглядело так, словно город сознательно забыл о его существовании. Среди пёстрых витрин и неоновых вывесок соседних домов особняк казался призраком давно минувшей эпохи. Двухэтажный дом с облупившейся фасадной лепниной и едва различимой вывеской «НИИ историко-социальных исследований» производил впечатление учреждения, существующего исключительно по привычке. И никому не приходило в голову, что за этой невзрачной ширмой скрывается один из самых загадочных и засекреченных отделов страны.

Варвара и Виталий быстро поднялись по знакомой лестнице с потрескавшимися перилами и вошли в просторный кабинет, строго обставленный в духе чиновничьих кабинетов позднего СССР. Высокие шкафы с тёмными дверцами хранили секреты, никогда не предназначавшиеся чужим глазам. Виталий включил лампу на массивном письменном столе, и комнату наполнил мягкий жёлтый свет.

Документы, разложенные на столе, казались ещё более странными и нелепыми в этой привычной атмосфере. Варвара вновь пробежала взглядом страницы, постепенно замедляясь и всё сильнее удивляясь написанному.

– Погоди, – произнесла она задумчиво, держа лист перед собой, словно диковинный экспонат. – Ты заметил, какие странные формулировки здесь используются? Кажется, будто отчёты писал человек, вынужденный описывать нечто совершенно ему непонятное. Послушай вот это: «Гражданин утверждает, что пользовался переносным телефонным аппаратом без проводов, позволяющим связываться с любым человеком в любой точке земного шара». Представляешь чувства офицера КГБ, записывающего подобный протокол в тысяча девятьсот семьдесят пятом году?

Виталий улыбнулся уголками губ, взял другой документ и задумчиво хмыкнул:

– Варя, тут ещё лучше: «Задержанный сообщает, что его средство связи оснащено функцией выхода во всемирную паутину, посредством которой можно получать любые данные в режиме реального времени». С трудом могу представить мучения несчастного сотрудника госбезопасности, который пытался подобрать слова, чтобы хоть как-то описать эту фантастику. Он явно думал, что задержал сумасшедшего или гениального провокатора. Забавно…

Варвара коротко рассмеялась, но почти сразу вновь стала серьёзной, снова переведя взгляд на бумаги.

– Забавно-то оно забавно, но здесь явно скрывается что-то серьёзное, – проговорила Варвара медленно, задумчиво всматриваясь в бумаги. – Посмотри на почерк. Он местами становится неуверенным, фразы будто написаны с оглядкой. Такое чувство, будто автор понимал, насколько абсурдно звучат его слова, и боялся, что его самого сочтут сумасшедшим.

Виталий кивнул, сосредоточенно рассматривая документы:

– Ты права, дело явно не в панике или растерянности. Здесь действительно тревожные вещи. В показаниях упоминаются разработки, которых в СССР того периода не существовало даже в засекреченных лабораториях. Например, речь идёт об искусственном интеллекте, способном управлять городскими системами, или миниатюрных устройствах с сенсорными экранами. Всё это не укладывается ни в какие исторические рамки. Самое странное, что подобная информация всплыла только сейчас – словно кто-то специально решил нас озадачить или намекнуть на что-то.

Варвара нахмурилась и помолчала, после чего нерешительно взглянула на мужа:

– Возможно, я скажу нечто нелепое для нашего рационального разговора, но… Ты не думаешь, что дело не просто в мистификации? Все эти странности, аномалии, внезапное появление бумаг – словно кто-то ведёт с нами тонкую, опасную игру. Мне кажется, мы столкнулись с чем-то выходящим за рамки обычной логики. Возможно, даже паранормальным.

Виталий несколько секунд молча смотрел на неё с удивлением и неподдельным интересом, затем медленно вздохнул и потёр виски:

– Варя, признаюсь, я обычно отбрасываю подобные мысли сразу же. Но сейчас чувствую, что мы стоим на грани чего-то, чего нас не учили в академии. Эти документы не просто возникли из пустоты. За ними явно чей-то очень сложный замысел. И, похоже, привычных объяснений тут не хватит.

Варвара слегка напряжённо улыбнулась, сама ещё не до конца веря в собственные слова. Но в глубине души она уже понимала: привычный мир рушится, а реальность оказалась гораздо сложнее и опаснее.

– Если мы допускаем, что такие явления возможны, – продолжила она уже увереннее, – значит, нам стоит быть готовыми к тому, что дальнейшие открытия потрясут нас сильнее этих документов. Возможно, обратной дороги к прежнему пониманию мира уже нет.

Виталий молча кивнул. Его взгляд вновь пробежал по тексту, но мысли были уже далеко. Он понимал, что Варвара права, а неизвестность только усиливала смесь любопытства и тревоги, превращая её в ощущение неизбежности встречи с тем, чего они пока не могли постичь, но уже не могли избежать.

Тихий шорох страниц снова наполнил кабинет, подчёркивая царившую здесь напряжённость. Документы казались теперь ещё более загадочными и тревожащими. Варвара вновь всмотрелась в верхний лист, внимательно изучая даты и обозначения:

– Смотри, Виталий, эти бумаги относятся к концу семидесятых. Поздний СССР, стабильность, по крайней мере официальная. Однако упомянутые здесь события должны были зафиксировать архивы КГБ. Но мы ничего подобного не нашли в известных нам источниках. Возможно ли, что какие-то происшествия были умышленно удалены или вообще не попали в отчёты?

Виталий слушал внимательно, задумчиво водя пальцем по строчкам, словно пытаясь удержать ускользающий смысл слов, написанных давно умершим чиновником. Вздохнув и отложив лист, он встретился взглядом с Варварой и долго смотрел ей в глаза, пытаясь прочесть в них мысли и ощущения, которые не могла передать даже она сама.

– Варя, мы оба знаем, как тогда велись дела с документацией. Любая мелочь фиксировалась и передавалась наверх. Даже незначительное происшествие оставило бы след, но тут – полная тишина. Ты права: похоже, информацию сознательно удаляли. Или, хуже того, события были настолько необычны, что их попросту боялись заносить в отчёты, опасаясь за карьеру и репутацию управления.

Варвара медленно кивнула, задумавшись ещё глубже. Её взгляд на мгновение задержался на окне, за которым город уже окутывали вечерние сумерки, словно усиливая тревожные подозрения.

– Есть ещё кое-что, – негромко продолжила она, переводя глаза обратно на мужа. – Эти документы содержат слишком точные детали, чтобы быть простой мистификацией. Указаны места, имена, обстоятельства. Обычная фантазия не бывает столь логичной и детализированной. Значит, информация подлинная или основана на реальных событиях. Но почему тогда архивы молчат? Меня не покидает ощущение, что мы столкнулись с намеренным и продуманным сокрытием данных.

Виталий, внимательно слушавший супругу, вдруг быстро пролистал несколько страниц и остановился на одной из них:

– Вот конкретный пример. Посмотри, необычный допрос в Лефортово. Задержанный демонстрировал подозрительно точные знания о политических событиях, которые ещё даже не произошли. Он приводил факты, известные лишь верхушке ЦК КПСС. Следователь сделал пометку о возможной мистификации, но явно был озадачен. Отчёт отправлен наверх, но реакции не последовало.

Заинтересовавшись, Варвара осторожно взяла