Котовасия и карающая поварешка - Милена Валерьевна Завойчинская

Они обменялись взглядами, прищурились, пришли к какому-то решению и вдвоем отправились в кухню. Смотрелось комично. Тощий, высокий, одетый в черное Глеб и мохнатый, толстый, ярко-рыжий кот. Шагали они в ногу, неотвратимые и непобедимые.

Приготовили мы все быстро, в шесть рук-то и четыре лапы. Все было отлично и без проблем, пока Глебушка не решил отломить кусок пирога, пользуясь тем, что я отвлеклась на содержимое холодильника.

Я только краем глаза заметила его жадно протянутые ручонки, и тут же все началось в духе наших последних безумных дней.

Сцена из кинокартины в стиле тарантиновского[1] постмодернизма.

—Он уползает!— кричит Глеб, указывая на пирог, который как гусеница, волнообразно приподнимая и опуская края, ползет по столу в направлении выхода из кухни.

—Лови его!— орет Пончик, запрыгивая на стол.

— Марта, еда убегает! — восклицает Денис и с полотенцем в руках кидается наперерез пирогу, чтобы перехватить, если тот успеет спрыгнуть со стола.

— Да как вы меня достали! — рявкаю я, хватая… что-нибудь.

Что-нибудь оказалось поварешкой. Прямо чудеса, да и только.

— А ну все по местам!!! — шибанула я ею по столу.

Пирог медленно пополз назад на свой большой противень.

Глебушка плюхнулся на стул и сцепил ладони в замок на коленях.

Пончик попятился, аккуратно спустился со стола, задними лапами нащупывая сиденье стула, и замер столбиком.

Денис тоже тактически отступил, отодвинулся к плите и застыл там, тоже сложив перед собой руки, как примерный мальчик.

— Вы! Все! Замерли! — обвела я своих мужиков взглядом. Потом посмотрела на пирог, который притворялся дохлым. То, что это не так, выдавал мелко дрожащий уголок. — А ты — вот только шелохнись мне! Ты — еда! Замер! Умер! Стал пирогом!

Дрожание прекратилось. Пирог словно обмяк немного и, да, стал просто едой.

На ужин мы ели дохлый пирог с капустой. И жареное мясо. Заедали печеньками. Эти ребята оказались существами примитивными. Не зря же на темную сторону заманивают именно ими.

Впрочем, печеньки оказались коварны. Зря о них думала хорошо. И да, не зря на темную сторону заманивают именно ими. Учитывая, что их съели мужчины, — я-то фигуру берегу, я же не Глеб, — то и коварство печенек познали именно они.

— Это ты сделал что-то с ними? — шепотом спросила я Пончика, глядя на Дениса и Глеба.

— Нет. Это ты. Или они сами, — тихо ответил мне кот.

Печеньки оказались не просто коварны. А еще и с подвохом. Они вызвали приступ болтовни и одновременно поработали как сыворотка правды и веселья.

Мы уже час сидели и слушали, как Денис и Глеб каялись в своих проделках. При этом оба хохотали над ними.

Чувствуете масштаб подвоха?

Глеб. Хохотал!

Отпустило парней лишь через пару часов.

— В следующий раз закажем пиццу, — глубокомысленно сказал Глеб.

—Или ужин буду готовить я один, — добавил Денис.

— Или вы оба, но без моего участия, — внесла я предложение.

Ну а что? Ден отлично готовит, ему это еще и нравится, в отличие от меня.

— Предлагаю оставить его себе насовсем, — едва слышно муркнул мне в ухо Барон Мурр.

— Я подумаю.

— Что думать? Брать надо! Уведут же! Кто нам тогда готовить будет?

Я бросила на него многозначительный взгляд, намекая, что готовить есть кому. И вообще. По теории Дениса, наш кот — вместилище некоего кулинарного божества.

— Ты? — спросила я.

— С ума сошла?! У меня лапки!

— Я думаю, тебе нужно оживить ужин осознанно, — заявил мне назавтра кот. — Не стихийно, как обычно у тебя случается. А прямо сесть, сосредоточиться и оживить.

— Зачем?

— Чтобы Денис увидел тебя настоящую.

— А сейчас я какая? — усмехнулась я.

—Сегодня у нас особое меню!— объявил вечером Пончик.

— Опять?! — утрированно печально положил руку на сердце мой братец.

— Денис и Глеб, вы готовите. Марта оживляет. Я все контролирую. Мы веселимся. Потом все съедаем.

— Опасный план, — заметил Ден.

— Если успеть быстро, может сработать, — задумчиво обронил Глеб.

…Было весело. Это так освежает отношения, когда тебе не приходится готовить на армию проглотов, а они делают это сами. Я сидела, болтала с ними, подсказывала иногда что-то брату. Ден и сам отлично справлялся. Лучше меня.

А потом уже мне подсказывал Пончик, как сосредоточиться и оживить блюдо.

Ну что ж… Салат оливье с веселыми прыгающими горошинками — это неожиданно и забавно. Они хотя бы не подмигивали, как самый первый пирог.

Суп активно булькал в тарелке, словно ведьмино зелье. И пускал пузыри в форме сердечек.

Запеченная курица периодически взмахивала подрумянившимися крылышками, но не пыталась сбежать или взлететь.

Стейк Глеба… Вот с ним неясно. Глеб, завидев подрагивающий в такт музыке стейк, в панике схватил его и съел, приговаривая:

— Пока он ничего не натворил. Я слишком голоден для шоу кордебалета из стейков.

[1] Упоминается режиссер Квентин Тарантино.

Глава 8. Сватовство кота

Хотела бы я сказать, что жили мы дальше тихо, мирно и скучно, с перерывами на еду и сон. Но, увы, это было бы неправдой. О каком «тихо и скучно» может вестись речь, если я живу с тремя мужиками? Один из которых четырехлапый и хвостатый, второй — прожорливая скоти… вечно голодный любимый брат, а третий — приблудившийся и осевший у меня сосед. Кстати, этот — самый полезный.

У нас что ни день, то сплошная котова́сия[1]. Не путать с древнегреческой и церковной катава́сией[2].

Вечером следующего же дня нас снова ждали сюрпризы. Ну верно, зачем затягивать безумие, да?

— Что это? — спросила я, с изумлением глядя на открытку, выглядывающую из-под моей подушки.

— Читай скорее! — запрыгнул на кровать кот и с довольным видом уставился на меня.

Открытка оказалась рекламной. Из свадебного салона. На титульной стороне девушка в роскошном свадебном платье и надпись:«Выбери платье. Скоро важное событие». На другой — контакты салона, ссылка, ведущая на их сайт, и текст, обещающий, что именно у них можно найти платье мечты любой невесты.

— Ты где это взял? — озадачилась я. — И зачем это мне?

— Взял в салоне, конечно. Что ты такая непонятливая? Чуть лапки до животика не стер, пока туда бегал. Сунь руку под подушку. Я там принес для