Гримус - Ахмед Салман Рушди

Послушать ее, так может показаться, что у меня есть выбор, подумал Взлетающий Орел. Заглянув в ее нетерпеливые глаза, в которых поблескивало роковое знание, он кивнул.

Ливия Крамм опустила веки и нараспев произнесла:

– Ты будешь жить долго и перенесешь всего одну серьезную болезнь. Эта болезнь будет болезнью разума, но ты излечишься от нее, хотя она может сильно повлиять на твою карьеру. Ты никогда не женишься и не будешь иметь детей. Никакой профессии ты не приобретешь, и большого таланта в тебе нет. Удача не будет тебе сопутствовать. Твой удел – быть ведомым другими; в конце концов ты примешь его. Но самое главное – ты опасен для окружающих. Ты принесешь боль, горе и страдания всем, кого знаешь. Не преднамеренно; по натуре ты добрый человек. Но злые ветры следуют за тобой всюду. Там, где ступаешь ты, ступает Смерть.

Чтобы унять дрожь в руках, Взлетающему Орлу пришлось напрячь мышцы. Сама того не зная, Ливия Крамм в точности повторила проклятие его рождения и настоящего имени.

Она подняла голову и улыбнулась, словно желая утешить.

– Но ты очень привлекательный мужчина, – закончила она обычным голосом.

Следом за Ливией улыбнулся и Деггл.

День ото дня зависимость миссис Крамм от Деггла росла. Что бы ни предложил Взлетающий Орел – направить ли яхту туда, перезимовать ли здесь или даже пообедать в том или в другом месте, – головка миссис Крамм неизменно совершала вопросительный полуповорот в сторону Деггла, и только после этого она либо с радостью соглашалась, либо мягко отвергала предложение. Все это немало раздражало Орла. Принятые решения не обсуждались.

Более всего Взлетающему Орлу досаждали две фразы. Одна принадлежала Ливии Крамм. Когда бы с мрачных уст Деггла ни слетело очередное темное соцветие глубокомысленных слов, Ливия неизменно горячо хлопала в ладоши на манер молоденькой девушки пубертатного возраста, которой за розовым кустом показали что-то неприличное, и восклицала (а в ее восторге проскальзывал тщательно выработанный акцент): «Да неужто это сам Деггл соблаговолил заговорить с нами». Шутка эта нравилась ей чрезвычайно. Взлетающий Орел всякий раз поджимал губы и уходил в себя.

Автором второй фразы был как раз Деггл. На вилле миссис Крамм на южном побережье Мориспании он всегда появлялся и исчезал неведомым образом, неспешно заходил в нее и так же выходил. И каждый раз, покидая виллу, Деггл без улыбки махал рукой и говорил:

– Эфиопия!

Эта сложная и чудовищная шутка корнями восходила к архаическому имени этой уединенной, отгородившейся от всего мира местности (Абиссиния – I'll be seeing you – Увидимся…) и портила настроение Взлетающему Орлу, стоило ему услышать ее. Эфиопия. Эфиопия. Эфиопия.

Присутствие Деггла иногда заставляло Взлетающего Орла задуматься о том, способен ли он вынести назначенную ему судьбу.

Став личным жиголо Ливии Крамм, Взлетающий Орел прожил при ней двадцать пять лет. Резоны были самыми простыми: в его распоряжении имелось больше времени, чем у любого существа во вселенной, но не было денег. У Ливии же было много денег, но очень мало времени. Таким образом, предоставляя в распоряжение миссис Ливии небольшое количество своего времени, Взлетающий Орел приобретал изрядную часть ее наличных. Решение, которое он принял, было чрезвычайно циничным, рожденным отчаянием и не обещавшим ему никаких возможностей мертвенным будущим, которое со всей очевидностью ожидало его до того момента, как в городе Феникс миссис Крамм заметила его. Вполне возможно, что он мог бы чувствовать за собой большую вину, если бы не одна важная деталь: Ливию Крамм он не любил.

Ливии Крамм было сорок пять лет, когда она повстречала Взлетающего Орла, и тогда в ней можно было найти лишь остатки былой красоты, но при этом значительную сексуальную притягательность и магнетизм. С тех пор, к семидесяти годам, сексуальная притягательность миссис Крамм исчезла. А магнетизм превратился в надоедливое, клаустрофобное приставание. Ливия яростно цеплялась за Орла, словно желала умертвить его на себе, как это вышло когда-то давно с уже забытым мистером Оскаром Краммом. На людях ее костистая лапа никогда не отпускала его; наедине с ним она лежала, положив голову ему на колени и обхватив свои ноги руками так крепко, что костяшки пальцев белели; в постели она обнимала его с силой просто поразительной – нередко он чуть не задыхался. Если Ливия вдруг замечала, что Взлетающий Орел разговаривает с другой женщиной, то немедленно нависала над ними и принималась отпускать своим хриплым каркающим голосом такие вульгарные и оскорбительные замечания, что несчастная дама спешила спастись бегством. После этого миссис Ливия тоном девочки-скромницы (это было тошнотворное зрелище) приносила Взлетающему Орлу свои извинения:

– Ах, прости меня, дорогой, я, наверно, испортила тебе все веселье?

Деваться от миссис Крамм было просто некуда.

Деггл появился на сцене сравнительно недавно – всего каких-нибудь восемнадцать месяцев назад. Появление мага сделало жизнь Орла еще более невыносимой, поскольку с этих пор он перестал быть тем единственным, кто помогал Ливии определяться с ее шагами на тривиальном пути неуклонного умирания. Он был просто символом ее людской власти, воплощением мужской физической красоты – и размышления никак не входили в круг его обязанностей. Он был ее прибежищем от разрушительного потока одряхления.

– Мой Орел не знает, что такое старость, – гордо заявляла иногда она. – Взгляните на него: в пятьдесят один год (в день первой встречи Взлетающий Орел сбавил себе с десяток лет) он выглядит не старше тридцати. Наглядный пример пользы хорошего секса.

Вежливые знакомые миссис Крамм обычно отвечали:

– Он не единственный пример, Ливия. Вы выглядите просто невероятно, поверьте.

Это и было настоящей целью ее замечания. Но таких знакомых оставалось все меньше и меньше.

Единственной дозволенной Взлетающему Орлу возможностью контакта с реальным окружающим миром был Николас Деггл. И время от времени Орлу приходилось пользоваться этой возможностью, до того ему было тесно и душно в навязчивом обществе миссис Крамм. Взлетающий Орел старательно убеждал себя, что относится к Николасу Дегглу как к шлюхе Ливии в социальном плане, притом что он сам был ее шлюхой в сексуальном смысле; но Деггл слишком часто брал верх в их разговорах, чтобы его можно было целиком вписать в это определение.

Деггл откинулся на спинку парчовой софы.

– Сомнений больше нет, – протянул он. – Ливия Крамм – чудовище.

Взлетающий Орел ответил молчанием.

– La Femme-Crammpon, – продолжил Деггл и разразился пронзительным смехом, похожим на фальцет.

– Что?

– Мой дорогой Орел, я только что все понял. Знаете ли вы, к кому на крюк вы попали?

Деггл снова зашелся смехом от своей