Каменный век. Книга 6. Люди Быка - Сергей Щепетов

Вернувшись из поездки к морю, Семен немедленно начал разбираться с тем, что творится в «народе Мамонта». И ужаснулся: «Все не так, все не по правилам! За что хвататься в первую очередь?!» Впрочем, у него хватило ума ни за что не схватиться, а продолжать шевелить мозгами.

Некоторое время спустя вождь и учитель народов пришел к выводу, что, собственно говоря, ничего страшного в его владениях не происходит.

«Неандертальцы окончательно разделились на две неравные группы. Меньшинство составляют „цивилизованные". Они, в основном, обитают в поселке напротив форта. Там довольно много выпускников школы, они активно контактируют с кроманьонцами, обрабатывают кость и дерево, рыбачат, используют метательное оружие. Основная же масса – неандертальцы „дикие". Кроманьонцев они сторонятся, грешат каннибализмом и рыбу не ловят. Тем не менее навыки строительства и водоплавания осваивают охотно и быстро – тысячелетний запрет сломан и возрождаться, кажется, не собирается.

Зачем они приходят сюда? После катастрофы прошло много лет – могли бы и на местах приспособиться. А приходят они сюда с единственной целью – отправиться в „землю обетованную". Как они узнают, что ворота в „рай" находятся здесь? Да очень просто! Вот только объяснить ни на одном языке невозможно. Если только сформулировать какую-нибудь глупость вроде „общего надчувственного телепатического поля". В общем, научную статью про это я бы писать не взялся. Так вот: эти „дикие" занимаются здесь, в основном, тем, что строят катамараны. В прошлом году они закончили оставленные нами недоделанные суда и весной отправились вниз. По слухам, их было человек 50—60. Можно спорить о том, сколько их добралось до моря, но то, что все они в итоге погибли, сомнений, пожалуй, не вызывает. В этом году картина та же – прямо как перелетные птицы! Остановить их? Значит, на будущий год судов будет вдвое больше. У них, похоже, включилась какая-то инстинктивная программа. Килонг и Лхойким готовы повторить наш путь с новой партией сородичей. Шансов уцелеть, конечно, очень мало, но… Но это, наверное, тот случай, когда нужно положиться на Божью волю. А самому… Ну, добавить им железных инструментов, заставить заранее освоить кожаные лодки, а не только плавучие острова-катамараны. Вот, пожалуй, и все… Пусть плывут!

Теперь пангиры-питекантропы. Похоже, плантации полудикого картофеля становятся основным источником их существования. При этом значительная часть урожая каждый год гибнет по вине диких животных – в основном кабанов. Сами волосатики перед этим врагом почти беззащитны – инстинкты не позволяют им убивать животных. Естественно, хочется им как-то помочь: организовать строительство изгородей, начать методичный отстрел вредителей или придумать что-нибудь еще. А надо ли? Пускай сами справляются! Не такие уж они и дураки! Вроде бы в последние годы питекантропы особо не голодают, и зависимость их от людей постепенно снижается – ну, и слава богу!

А что происходит с кроманьонцами? На территории в полмиллиона (или больше?) квадратных километров проживает три клана и племя лоуринов. Вместе с неандертальцами и питекантропами они и составляют „народ Мамонта". Сложившиеся отношения можно представить в виде иерархической пирамиды. На ее вершине располагаюсь я – Семхон Длинная Лапа, он же Жрец, он же Учитель. Только вместо трона у меня собственноручно изготовленный унитаз – единственный в этом мире! Теперь выяснилось, что мое личное присутствие, собственно говоря, и не обязательно. Пока меня не было, место на вершине пирамиды (но не на унитазе!) заняло руководство лоуринов – вождь и старейшины. Сразу под ними в иерархии располагаются старшие воины, уцелевшие еще со времен катастрофы, женщины-воительницы и мастеровые во главе с Головастиком. Чуть ниже – остальные лоурины. Основание же пирамиды составляет, разумеется, простой люд – кланы имазров, аддоков, пейгов, неандертальцы и питекантропы. У всех у них имеются свои пирамиды власти, проявленные в разной степени. Эта публика как бы признает главенство лоуринов – а куда ей деваться? Недовольные, конечно, время от времени находятся, но дело их безнадежно – нарушение любого из десятка общих Законов влечет неизбежное наказание – смерть. А судить и карать могут лишь лоурины. Правильно ли это? Лоурины что, захватчики, чье иго рано или поздно будет сброшено?»

Чтобы не мучиться и не напрягать воображение впустую, Семен решил своими глазами увидеть, что творится в поселке, благо снега было еще достаточно для передвижения на собачьей упряжке. Кроме того, не признаваясь себе, он хотел увидеть сына.

Несколько дней пребывания «на родине» убедили Семена в том, что племя превращается (или уже превратилось?) в полужреческую касту правителей. Стать ее членом, в принципе, может каждый, только это очень трудно, а никаких преимуществ, кроме моральных, вроде бы не дает. Тем не менее желающих стать лоурином среди молодежи хоть отбавляй. Старейшины ужесточили отбор, а психическую и физическую подготовку сделали совсем изуверской. Старая тренировочная тропа вокруг поселка превратилась в сплошную полосу препятствий, а там, где видимость ограничена, стали устраивать засады. Кроме того, на дальнем конце каменной гривы, прикрывающей поселок со стороны степи, проложили еще одну тропу, больше пригодную для прыгунов и скалолазов, чем бегунов. С учетом того, что окрестности сильно заросли кустами, эффект получился еще тот. Кусты же разрослись из-за того, что их перестали вырубать на топливо, так как дровами поселок снабжали неандертальцы, сплавляя плоты по реке.