Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

— Может, к Василь Васильичу обратиться? — я вспомнила, что бывший супруг Валентины Николаевны какой-то большой начальник.

— Что ты? — вскинула она на меня испуганные глаза. — Мы когда женаты были, он ее знать не хотел, а сейчас и подавно. Она же не его дочь. Не будет он ради Ирки суетиться.

— Но помочь человеку как-то надо. В самом деле, девчонку заклюют в школе из-за этой книги. Таня, а ты сейчас искала в их комнате? Пока их нет дома?

— Да нет, — растерялась она. — Они и дверь на ключ закрывают.

Я ненадолго задумалась. Наверняка простую деревянную дверь можно поддеть простым топориком, который найдется в каждом доме. Но это будет настоящим взломом, преступлением. Кто знает, как на это отреагируют Сергей с Иркой? Скажут еще, что девчонка сама у них что-нибудь украла.

— Тогда мой тебе совет, — предложила я решение, — когда родители и Сергей будут дома, попроси поискать еще раз. И на этот раз проверьте кровать. Куда-то же Ирка спрятала книгу! И я сильно сомневаюсь, что под тонкой ночнушкой. Вы в тот раз поднимали матрас на кровати?

— Нет.

— Так попробуйте, вдруг книга именно там.

— Ох, сомневаюсь я что-то, — поежилась Таня, — Ирка такая хитрая тварь…

— А что же Сергей? — поинтересовалась я. — Когда ты сказала, что его жена — воровка, он что-то сказал на это? Он хоть как-то попытался с ней поговорить?

Таня и Валентина Николаевна горько рассмеялись, причем одновременно.

— Сергей у нее как бычок на веревочке, — объяснила Таня, криво усмехнувшись, — любит ее до посинения. Только сдается мне, что никакая это не любовь. Скорее, ненормальная зависимость. Он же в рот ей заглядывает, каждое слово на лету ловит. И всё — Ира то сказала, Ира это сделала. И она им крутит-вертит как хочет.

— А у него что, глаз нет? — удивилась я.

— Глаза есть, но разум любовью отшибло, — сказала Валентина Николаевна. — Он только познакомился с ней, сразу все видел. И запасы спиртного в ее комнате, и с какими людьми дружбу водит. Но ничего же не остановило, предложение сделал и женился. Василь Васильич только рад был ее спихнуть. Он уже тогда, по-видимому, и от меня, и от нее решил избавиться.

— Ну ладно Василь Васильич. А вы-то сами пытались парня предупредить?

— Нет, не пыталась, — со вздохом призналась Валентина Николаевна, — я подумала, у него свои мозги есть. Что ж я буду его учить-то? Да и дочери собственной пакостить — разве можно?

— А теперь приятно такое выслушивать? — не выдержала я.

Женщина лишь вздохнула. Я понимала, что дочь не родная ей. И вполне возможно, Иркины родители были точно такими же. А с генами не пошутишь. И осуждать человека, который взял ребенка из детдома, а потом так пролетел — тоже не годится.

— Но самое ужасное, — в голосе Тани вдруг послышались слезы, — Ирка же настрополила Сергея разменять нашу квартиру.

— Что? — ахнули мы одновременно с Валентиной Николаевной.

— Да, родители уже и объявление о размене в газете напечатали.

— Да ты что, — Валентина Николаевна схватилась за голову.

— Вам не надо идти у них на поводу, — решительно заявила я. — Ну на что вы разменяете эту квартиру, на две гостинки?

В моей прошлой жизни так и было — продав трехкомнатную «хрущевку», реально купить можно лишь две гостинки.

— Да нет, — возразила Таня, — на две двухкомнатные. Уже одно предложение даже поступило. Одна двухкомнатная здесь неподалеку, вторая — в отдаленном районе, то ли на Тихой, то ли на Чуркине. Только обе квартиры на первом этаже, без балкона.

— Ну, это не вариант, — усомнилась я.

— Да? А что нам остается? — Таня вскочила со стула и нервно заходила по комнате. — Мама уже готова раскладушку на работу принести, и там ночевать. Хоть их дома беги, понимаете? Сергей нам тут такие скандалы начал закатывать. Условия ставит — что хотите делайте, но моей Ирочке нужна отдельная квартира. Мама ему говорит — конечно, ей сюда неудобно любовников приводить.

— Эх, опомнится, парень да поздно будет, — покачала я головой.

— Слушайте, — Таня умоляюще посмотрела на Валентину Николаевну, — а у вашего нового мужа какая квартира? Может, пусть Сергей с Иркой у вас поживут, ну хотя бы временно?

Вот же придумала, — я скрипнула зубами. Так вот почему она с такой надеждой смотрела на нас в самом начале разговора.

— Ой, у мужа Валентины Николаевны квартира точно такая, как у вас, — сказала я и не соврала: по площади квартиры были почти равны, — только там народу прописано еще больше.

Уж не знаю, говорил ли дед своей избраннице, сколько человек на самом деле прописано в его квартире. Но точно знаю — этим людям надо дать понять, что о нашей квартире не может быть и речи. Хватит того, что ее Володька когда-то делил. И Валентине Николаевне надо намекнуть, что ее дочь на Енисейской видеть не желают. Категорически.

Да, мне жаль этих людей. Попали так попали. Переедут сейчас Таня с родителями в двухкомнатную, и что? Всю жизнь ютиться? Хорошо, если Таня успеет заработать себе квартиру на предприятии. А если нет?

Вдруг лязгнул замок в двери. Мы замолчали и услышали, как открылась входная дверь, кто-то вошел и повернул замок в комнате молодоженов. Хлопнула дверь, и все стихло.

— Можно, я туда войду? — прошептала Валентина Николаевна. — Вдруг это Ирка? Я же ее столько не видела, я так соскучилась.

— Войдите, — пожала плечами Таня, — полюбуйтесь.

Валентина Николаевна постучалась, но никто не открыл. Тогда она легонько толкнула дверь… и вскрикнула, остановившись на пороге.

— Что там такое? — подбежала я и заглянула в комнату.

Молодая девица с длинными волосами и в одних трусах лежала на подоконнике, рискуя свалиться с четвертого этажа.

— Ирочка, доченька, — кинулась к ней Валентина Николаевна.

— Мама, отстань, я загораю, — ответила та пьяной улыбкой и отвернулась как ни в чем не бывало. Как будто мать никуда не уезжала, как будто не было почти трех месяцев разлуки.

Так это и есть Ирка? Что-то не наблюдаю я особых дочерних чувств.

— Давай быстро матрас поднимем, — шепотом