Фантастика 2025-64 - Сергей Александрович Богдашов

Жду не дождусь, когда лэр Мердок на них полюбуется, а потом выбьет у ректора мне доступ на площадку с повышенным магическим фоном. Я уже знаю, что где-то в недрах Академии такое помещение есть. Попалась мне в библиотеке как-то раз в руки изрядно пожелтевшая методичка, рождённая в стенах нашей Академии, а в ней был приведён регламент практических занятий, производимых на территориях с разным магическим фоном. Так вот — в аудитории С-36 он в два с половиной раза выше, чем в среднем, по Академии. И всё бы здорово, но вот беда — нет в Академии аудитории с таким номером в официальном перечне помещений. Я на три раза всё проверил, сумев проштудировать даже старые планы пожарной эвакуации, но безрезультатно.

Теперь я жду выходных и контрабанды.

Всё началось с того, что я заметил у коменданта старого здания в его кондейке довольно характерную бутылку, стоящую на подоконнике. И пусть в неё, для маскировки было воткнуто три высохших растения, вполне возможно, когда-то бывших цветами, но как я понимаю — это намёк для сообразительных.

В местных алкомаркетах, если так можно назвать довольно убогие винные лавки, где весь ассортимент выставлен на трёх — четырёх полках, в таких квадратных пузырях продают аналог нашего рома. Открыто его на территорию Академии не пронесёшь, не положены юным магам крепкие спиртные напитки, но если договориться и сунуть эту бутыль в какой-то товар, доставленный из вполне себе безобидного магазина одежды или обуви, то никто там ковыряться не станет. Даже упаковку из грубой серо — жёлтой бумаги не вскроют. Фокус, проверенный не одним поколением студентов.

С комендантом однозначно нужно знакомится. Пусть я ещё полный профан в магии, но оценить тонкость исполнения — это у нас, цирковых, в крови.

Ты можешь не знать приёмы нового иллюзиониста, но зато всегда, чуть ли не с первого взгляда, оценишь точность его жестов и артистизм. Примерно так же обстоят дела с эквилибристами и вольтижировщиками. Опытный артист цирка после первого же прогона их программы вам скажет свою оценку степени их профессионализма и вряд ли ошибётся.

Так вот, комендант — стопроцентный профи. То, что он творит при помощи магии — за гранью моего понимания.

Тут стоит понять, что именно я имею в виду. Я не пытаюсь сравнить скалу, пополам разрезанную лэром Мердоком и новый проём дверей, появившийся в кирпичной кладке.

У кузнеца и ювелира приёмы работ и инструменты в чём-то схожи. Ну, если считать похожими молот кузнеца и молоточек ювелира, а кузнечный горн сравнивать с горелкой, у которой пламя высотой всего в полпальца.

Так вот, комендант — ювелир магии, и я ему завидую.

Такому тонкому владению магией нас, боевых магов, никто обучать не собирается.

По сути — мы будущие магические солдаты, натасканные заменять собой миномёты или артиллерию моего мира, а Академия Белговорт — это кузница магического мяса. Основная цель обучения здесь сводится к крайне простой задаче — наштамповать за три года как можно магов, способных выдать за полчаса набор из двадцати пяти — тридцати заклинаний разного уровня сложности. Именно столько требуется, чтобы маг был признан годным для службы в армии. Для изучения тонких работ и проведения исследований в магии, как в науке, другие, куда как более дорогие заведения существуют. Для детишек элиты и олигархов, а не для нас, низкородных.

На четвёртый и пятый год обучения в нашей Академии остаются очень немногие студенты, из наиболее способных, но и их никто не станет учить дозированной тонкой работе, наоборот, преподаватели все силы приложат к тому, чтобы превратить их в ещё более дальнобойную и крупнокалиберную артиллерию.

И где же тогда, бедному мне, учиться тонкому владению магией?

Выход в город мне запретили, но чем там закончилась история с поимкой пожилых мстителей от лэров Лиховских, никто рассказать до сих пор так и не удосужился.

Не сомневаюсь, что ректор держит руку на пульсе, и Мердок возможно что-то знает, но вот так — подойти и спросить у них, что там происходит, наивно предполагая, что тебе ответят, вряд ли получится. Я всего лишь студент, пусть и не совсем обычный. Между мной и тем же лэром Мердоком — дистанция огромной величины. Вне стен Академии к благородным лучше вообще не подходить, а уж лезть к ним с вопросами — это за гранью всех местных правил приличия и поведения.

Я уж не знаю, как в книгах моего мира попаданцам удавалось хамить напропалую тем, кто на голову выше них по социальному положению, но здесь такое точно не прокатит. Особенно в самой Академии, где статус лэра большинству преподавателей достался им не по родству или наследству.

Они тут все в основном из служивых.

Ветераны.

У каждого за плечами лет десять — пятнадцать армии, а то и больше. Наверняка методика успокоения особо дерзких новобранцев, которыми они нас считают, отработана ими за эти годы до совершенства, впрочем, как и во всех других армиях любого мира. Кроме того, я уверен, что каждый из преподов в своём арсенале на крайний случай имеет что-то специфическое, вроде той же волны ужаса, которую я до сих пор у Балича не выцыганил.

Штука-то крайне нужная. Влей в неё побольше Силы, да на небольшой дистанции — и вот тебе результат, достойный Арлекино. У твоего оппонента полные штаны, и характерный запах подтверждает, что они не просто так обвисли.

Так что с преподами шутить не стоит, а тем более — хамить им, а то они тоже могут пошутить в ответ, да так, что мало не покажется.

— Ларри Ронси, к ректору! — донёсся до меня крик из-за ворот нашего дома, сразу после предупредительной трели артефакта, заменяющего здесь звонок.

Долго жить будет наш ректор. Совсем недавно о нём вспоминал.

— Бегу и спотыкаюсь, — громко отозвался я, услышав в ответ жизнерадостный хохоток посыльного, вызвавший у меня сомнения.

Не факт, что сейчас парень прибегал. Могла и первокурсница примчаться. А там есть такие, что их по голосу от парней не отличить. Не знаю, работает ли в этом мире акселерация, но среди первокурсниц лично я отметил несколько выдающихся экземпляров. По крайней мере добрый десяток из них выглядит намного взрослей и фигуристей, чем многие мои одногруппницы.

Они все, наши девочки из кампуса, сейчас ищут себя. И те и эти. Пытаются что-то доказать, самоутвердиться, влиться в коллектив, пробуя встать на ступеньку выше. Мечутся. Проблема переходного возраста, она не только многонациональна, но