Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

всём; сомневаться было куда менее затратно, чем иметь убеждения). И даже после того, как он увидел сцену гибели Медвежонка, ему приходилось сохранять ровные, осторожные отношения с Властью на троне – ради блага своего народа.

К тому же Фиеро не хотел лишний раз усложнять жизнь Эльфи. А ещё его эгоистичное желание чувствовать себя с ней комфортно оказалось сильнее тяги посплетничать. Так что он не сказал ей и о том, что Нессароза с няней были в городе, а может, уже уехали (по крайней мере, так он себя убеждал).

– Я вот всё думаю, – сказала Эльфаба той ночью, глядя на звёзды, которые проглядывали сквозь затейливые морозные узоры на стекле, – может, тебе стоит уехать из города до кануна Лурлинских святок?

– Всё взлетит вверх тормашками?

– Я же говорила, я не знаю всей картины. И не могу знать. И не должна. Но, возможно, кое-что взлетит вверх тормашками. Пожалуй, тебе и правда лучше уехать.

– Я не уеду, и ты меня не заставишь.

– Я тут между делом изучаю магию по пособиям. Вот взмахну руками и обращу тебя в камень!

– О, смотри, кое-что у меня уже и вправду стоит как каменное.

– Хватит. Да хватит же!

– Ах ты, коварная женщина! Снова околдовала меня, гляди, у этой штуки уже есть собственная воля…

– Фиеро, перестань. Перестань! А теперь послушай, я серьёзно. Я хочу знать, где ты будешь в канун святок. Просто чтобы быть уверенной, что с тобой ничего не случится. Расскажи мне.

– Ты имеешь в виду, что мы проведём эту ночь порознь?

– Ночью у меня будет работа, – мрачно отрезала она. – Увидимся на следующий день.

– Я подожду тебя здесь.

– Нет, не подождёшь. Думаю, мы хорошо заметаем следы, но даже сейчас остаётся шанс, что сюда кто-нибудь придёт, чтобы перехватить меня. Нет, лучше оставайся в своём клубе и прими ванну. Приятную и долгую холодную ванну. Понял? Даже не выходи в город. Да и говорят, к тому времени, возможно, уже выпадет снег.

– Это же канун Лурлинских святок! Я не хочу проводить праздник в ванне в полном одиночестве.

– Ну, найми себе компанию, мне-то что.

– Как будто тебе всё равно.

– Просто держись подальше от общественных мест, театра, толпы, даже ресторанов. Пожалуйста. Обещаешь?

– Скажи ты хоть немного конкретнее, я был бы более осмотрителен.

– Осмотрительнее всего для тебя будет совсем уехать из города.

– А с твоей стороны будет более осмотрительно сказать мне…

– Прекрати, хватит. В целом я даже не хочу знать, где ты будешь, если честно. Я просто желаю, чтобы ты был в безопасности. Ты можешь провести эту ночь в надёжном месте? Побыть дома, подальше от шумных языческих празднеств?

– Можно мне сходить в часовню и помолиться за тебя?

– Нет. – Вид у Эльфабы сделался такой свирепый, что Фиеро даже не стал снова её поддразнивать.

– Зачем мне так беречься? – спросил он у девушки, но в первую очередь адресовал этот вопрос самому себе.

«Что в моей жизни стоит того, чтобы её сохранять? Верная жена далеко в горах, надёжная, как старая ложка, с чёрствым сердцем, пересохшим от страха перед браком, которого она боялась с шести лет? Три ребёнка, которые так робеют перед собственным отцом, князем Арджики, что даже не приближаются к нему? Измождённое племя, кочующее туда-сюда, ведущие те же споры, пасущее тот же скот, читающее те же молитвы, как и последние пятьсот лет? И я сам, с поверхностным и рассеянным умом, безыскусный как в словах, так и в делах, без особой доброты к миру? Что во мне такого, ради чего стоило бы беречь мою жизнь?»

– Я люблю тебя, – произнесла Эльфаба.

– Значит, так оно и есть, и точка, – ответил Фиеро ей и себе. – И я люблю тебя. Так что я обещаю быть осторожным.

Осторожным за нас обоих, подумал он.

* * *

И так он решил проследить за ней во второй раз. Любовь всех превращает в охотников. Эльфаба закуталась в несколько слоёв длинных тёмных юбок, словно монахиня, и убрала волосы под высокую широкополую шляпу с конической тульёй. Тёмный шарф, пурпурный с золотом, намотанный на шею, закрывал и нижнюю часть лица, хотя платка было недостаточно, чтобы спрятать выдающийся нос девушки. На ней были элегантные, плотно сидящие перчатки – куда изысканнее тех, какие она обычно носила. Хотя Фиеро заподозрил, что это для того, чтобы пальцы оставались подвижными. А ноги её терялись в огромных ботинках со стальными носами, похожих на те, что носят шахтёры в Гликкусе.

Если не знать, что у Эльфабы зелёная кожа, трудно было бы догадаться об этом в такой сумрачный полдень, среди снежной круговерти.

Она не оглядывалась – возможно, ей было всё равно, следят за ней или нет. Её маршрут пролегал по главным городским площадям. Она ненадолго заглянула в часовню святой Глинды рядом с монастырём, ту самую, где Фиеро впервые увидел её. Возможно, получала последние указания, однако явно не пыталась ускользнуть от него (или от кого-либо ещё). Минуту-другую спустя она вышла.

Или, страшно подумать, она на самом деле просила у бога благословения и сил?

Эльфаба пересекла мост Правосудия, прошла по набережной Озмы и свернула в заброшенные розарии Королевской аллеи. Снег начинал ей мешать, она всё плотнее закутывалась в плащ. Тонкие ноги в тёмных чулках и комично огромных ботинках чётко выделялись на фоне заснеженной пустоты Королевского Оленьего парка (там, разумеется, давно не было ни оленей, ни Оленей). Она шагала, пригнув голову, мимо кенотафов, обелисков и мемориальных плит Великолепных Мертвецов той или иной эпохи. Целые столетия, думал влюблённый Фиеро – или, по крайней мере, достаточно напуганный, чтобы страх легко было спутать с любовью, – целые столетия истории глядели на Эльфабу свысока и не замечали, как она идёт. Они взирали друг на друга с застывших пьедесталов и не видели, что между ними навстречу своей судьбе шагает революция.

Но вряд ли целью Эльфабы был сам Волшебник. Вероятно, она говорила правду, утверждая, что она слишком неопытна и слишком приметна, чтобы её выбрали на роль убийцы Волшебника. Значит, она участвовала в отвлекающем манёвре или в устранении возможного преемника или влиятельного союзника. Ведь сегодня вечером Волшебник должен был открывать антироялистскую, ревизионистскую «Выставку борьбы и добродетели» в Народной Академии искусств и механики неподалёку от Дворца.

Однако у начала Шиз-роуд Эльфаба свернула в сторону, прочь от Дворцового округа, и направилась куда-то через небольшой фешенебельный район Золотой гавани. Дома богачей охраняли наёмники, и она гулко топала мимо них по тротуарам мимо конюхов, сметавших снег с дорожек. Она не смотрела ни в небо, ни под ноги, ни назад через плечо. Фиеро подумал, что из них двоих более заметной фигурой был он сам, шествующий по снегу за сотню шагов от неё в парадном оперном плаще.

На окраине Золотой