Искра Жизни - Хэйфорд Пирс

— Да. Ну и прогулочка, — услышал я в темноте голос Эрики, она только что вышла из пузыря.

— Ты решила не включать свет? — немного удивился я.

— По-моему, ты заразил Бросающего Вызов своей паранойей. Ему пришлось отключить столько своих органов чувств из-за близости Включателя, что сейчас он практически слеп. Он не хочет включать никакого освещения до тех пор, пока мы не уберемся отсюда и не окажемся в шлюпке.

Даже в почти полной темноте я заметил рядом с ней какое-то движение.

— Это Бросающий Вызов? Он тоже выходит?

— Перед тем, как отправляться на корабль, нам захотелось размять ноги и подышать свежим воздухом.

— Прекрасная идея, — где-то за моей спиной заметил Паупаутам. — Лично я тоже вовсе не тороплюсь похоронить себя на дне озера. Давайте-ка вот как поступим — заменим некоторые из деревьев перед входом в пещеру, а прежде чем вернуться в шлюпку, немного погуляем по лесу.

Я пожал плечами и двинулся к сравнительно освещенному входу в пещеру. Хотя мы и находились лишь на несколько миль южнее Полярного круга, стояла прекрасная теплая ночь. И если остальным хотелось час-другой побыть на природе, я-то уж тем более не возражал. Может, я даже прислонюсь спиной к какому-нибудь дереву и немного…

Показалось, что взорвалось солнце, залив меня ярчайшим светом. Прикрыв руками ставшие вдруг совершенно бесполезными глаза, я услышал знакомый голос.

— Если они хоть шевельнутся, бейте по ним из нейродеструкторов. А если и это не остановит, кончайте их.

Я подумал, что уже заснул в лесной прохладе и сейчас мне снится кошмарный сон.

Потому что голос принадлежал преподобному Шему.

Глава 43. Искра смерти

Пока я дожидался окончания кошмара, что-то сильно ударило меня по лодыжкам, сбив с ног, и я грохнулся на землю. Когда боль пронзила плечо и бок, я наконец понял: это вовсе не сон. Довольно долго я лежал неподвижно. Мне хотелось плакать от ярости, боли и отчаяния. Если это даже и не сон, то все равно настоящий кошмар.

Вспышка постепенно угасла, и зрение понемногу начало возвращаться. Я услышал вокруг себя голоса, слишком много и все разные, поэтому определить, что именно говорят, не представлялось возможным. Одни из них вроде бы мне угрожали, другие требовали от нас оставаться на местах и не двигаться. Помимо того, слышались все более громкие возгласы удивления, недоверия и отвращения. Очевидно, они, наконец, разглядели Яйцо, Поплавка и Паупау…

Нет, сообразил я. Только Яйцо и Паупаутама. Поплавок выпорхнула из пузыря перед посадкой. «Поплавок! — беззвучно воззвал я. — Где ты?»

А еще я услышал голос преподобного Шема.

— Да, — негромко и едва ли не с благоговением произнес он, — это определенно здесь. Я явственно чувствую эманации… Они настолько мощны… что у меня просто не хватает слов! Воистину, Господь Бог избрал это место и время, дабы явить себя. — Похоже, подобная перспектива приводила в трепет даже Шема.

— Это… это здесь, в пузыре, Ваше Преподобие? Вы действительно ощущаете…

— Да, я чувствую это так, словно в ночи для меня звонит огромный колокол. Пошли, заберем это.

Я открыл наполненные слезами глаза и проморгался как раз вовремя, чтобы разглядеть множество ног в черных форменных штанах, исчезающих в отверстии люка пузыря. Кроме того, прямо у своего лица я заметил две пары ботинок и ствол плазменного ружья, направленного прямо мне в нос. Пол в пещере был твердым и неудобным, но мне тут же вспомнились простые и ясные приказы преподобного Шема. Я старался вообще не шевелиться. Ситуация и так хуже некуда, сказал я себе, но нейродеструктор ее значительно ухудшит. А тем более — плазменное ружье.

С другой стороны, вдруг понял я, ничего хорошего не выйдет и из того, чтобы просто лежать неподвижно. Иногда просто необходимо рисковать.

— Эрика! — прохрипел я, — ты в по…

Тут же в живот мне впился ботинок, эффективно прервав мой вопрос.

— Я… — по слабому вскрику я понял, что и Эрике заткнули рот тем же способом. Но, по крайней мере, теперь я знал, что она все еще жива.

— Но почему мы не можем разговаривать? — ухитрился выдавить я, прежде чем меня настиг следующий удар ботинком.

— Потому, что вы считаетесь слишком опасным, мистер Мэдиган, — где-то рядом со мной послышался голос преподобного Шема. Должно быть, он выбрался из пузыря, когда я немного отвлекся. — Вы уже доказали, вместе с вашими… коллегами, что, возможно, являетесь самым опасным человеком в мире. На счастье, Господь Бог позволил мне возобладать инструментом своей власти прежде, чем он оказался в руках такого дьявольского отродья, как вы.

— Значит, вы забрали его? — я ощутил невероятную усталость. Все это, месяцы и месяцы непрерывных усилий ради того, чтобы преподнести Искру на блюдечке преподобному Шему.

— Да, — холодно кивнул он, а потом столь же холодно добавил: — Разденьте их. Донага. Мы должны быть уверены, что ни у кого из них нет при себе спрятанных приборов или какого-нибудь неизвестного оружия. Раздевайте их по одному, начиная с этого. И будьте крайне осторожны. Станет оказывать сопротивление, тут же убейте.

Я не стал оказывать сопротивления и неподвижно лежал на земле, пока четыре пары рук стягивали с меня одежду. К этому времени мое зрение, парализованное, как я предположил, вспышкой тактической световой бомбы, почти полностью вернулось. Я мрачно уставился в потолок пещеры, сооруженной на пару с Невидимкой как будто целую вечность назад. Даже не поворачивая головы, я видел, что освещение в пузыре по-прежнему не включено. Интересно, мелькнула мысль, как они ухитрились найти Включатель в темноте? Возможно, для некоторых странных типов вроде преподобного Шема он и впрямь светился…

Но тут я вспомнил, что засаду на нас устроили в полной темноте, а сейчас пещеру заливал мягкий желтый свет. Очевидно, Сыновья Ноя просто принесли собственные осветительные приборы. Приятный свет, подумал я, когда с меня стягивали кроссовки, очень приятный. Мягкий. Не раздражает глаза. И его как раз достаточно, чтобы Сыновья Ноя могли видеть, что делают, но недостаточно для освещения потолка пещеры, где они могли бы заметить парящую в полутьме, подобно призраку, Поплавка…

Затаив дыхание, я осторожно перевел взгляд с того, что сей час заметил, и посмотрел на пальцы ног. С меня содрали абсолютно все, включая кольцо с пальца и часы с запястья. Я по радовался, что никогда не любил многочисленных украшений.

— Теперь можно разговаривать? — обратился я с вопросом в пространство.

Теперь уже наплевать — пнут меня снова или нет. Самое главное