Изоляция - Дмитрий Матяш

- Дерзкий, говоришь? Это хорошо. Зовут-то тебя как?

- Кто знает, Салманом кличут, - отвечаю, отметив, что этот вопрос есть бонус в мою сторону. - Имя Глеб.

- Винницкий сам?

- С Киевской я. Был когда-то.

Командир подумал.

- Значит, послушай меня, Глеб. Вариантов у нас тут с тобой не шибко много. По-хорошему, сам понимаешь, шлепнуть бы тебя не мешало, чтоб не балаболил лишнего. Нам бы тогда спокойнее жилось, да и тебя лишняя инфа в черепок не жала бы. С другой стороны, Жека был нашим другом, мы его очень хорошо знаем. Если тебя в живых оставил и ключ доверил, хм... - командир качнул головой. - Хрен знает, может, и в натуре ты такой ответственный. По крайней мере, мне тоже на сволочь не похож. Ствол рабочий?

Я посмотрел на лежащий у ног "абакан".

- Дык чего ж не рабочий? А что, на службу зовешь, что ли?

- Да какая там служба? Просто, если тебя сейчас не грохнуть, то вариант только за собой тащить. Чтоб на виду был. По крайней мере, пока мы тут дельце одно не закончим.

- Ты че, комбат? - удивился один из подчиненных.

- Отставить, - в полтона, но достаточно монолитным голосом велел тот и затем вновь переключился на меня. - Ну и поможешь заодно, лишний ствол не помешает. Да только учти, Глеб, я наемникам, даже таким покладистым как ты, доверяю не больше, чем самодельной гранате. Затылок твой у меня на прицеле, так что дурить не советую. Короче, если ты с нами, то подымай пушку и пошли, если нет - можешь попробовать свинтить. Вдруг получится.

- Просто излучаешь оптимизм, - говорю, ощущая, что слова явно опережают мысли. - Насчет варианта - я оценил шикарный выбор между пулей в лоб и пулей в лоб. Только не говори, что это не так. Раз ты готов грохнуть меня только за то, что я принес сюда ключ, то не грохнешь ли по завершению этого самого "дельца"? Свидетели тебе что сейчас, что потом - один хрен не нужны. Так что если думаешь взять на понт батрака, чтоб отстреливался за мать родную, а потом отнулить его, абы не разбалаболил, то ничего не выйдет. В общем, давай, можешь закончить все прямо здесь.

Да. Как бы не дико было это осмыслить - готовность поймать пулю, - я к этому казался готов. По крайней мере, приму смерть не как трус или беглец. Быть может, это мне зачтется? А если нет, то хотя бы перед девкой этой не умру бараньей смертью. Все ж сам себе исход такой выпросил.

- Аплодирую твоей храбрости, - без каких либо эмоций в голосе, сказал командир. Ствол медленно, словно шлагбаум, поднялся и уперся мне чуть повыше кадыка. - Стойче, чем кажешься. Ладно. В порядке исключения, объясняю тебе, Глеб. Когда мы закончим "дело", будет все равно, что ты знаешь. Будь ты хоть трижды свидетелем-соучастником. Секешь? Нужны гарантии - мое слово и есть гарантия. Не веришь, упрашивать не стану. Выбирать тебе. А вообще... - он помолчал, заметно, что взвешивал весомое решение. - Можешь валить отсюда ко всем е*еням! Оставляешь все свое барахло здесь, и катись. Даже разбалаболишь если, то сри черт те в душу, уже ничего не изменишь.

Он опустил ствол и я, наконец, сквозь пузырящиеся перед глазами пятна, смог кое-как разглядеть его лицо. Суровое, с парой-тройкой шрамов, как и мое, в глубоко посаженных глазах мерцает холодный огонек, губы поджаты, крылатые брови в позиции сосредоточенности, на лбу взбугрилась толстая складка. Ему было под сорок и он оказался ниже меня ростом. Зато с такой же прической, а точнее - полным ее отсутствием, в отличии от чубатых подчиненных. Странно ли это, но в глазах его я прочел то же самое, что у Жеки в тот момент когда впервые его увидел. Готовность совершить нечто такое, на что он не был запрограммирован. Что-то похожее на немой призыв к восстанию. Предупреждение о безвозвратности и масштабности грядущих действий и влекомых ими волнообразных последствий.

Значится, не в одиночках Жека диверсии проворачивал? Вояки с "конфетки", стало быть, огрызаться начали, свое вернуть хотят? Похвально, похвально. Только вот мне-то какая разница? Нет, армейцы, конечно, не такие звери как остальное отребье, примерявшее черную форму, но ведь в принципе-то ничего не поменяется. За что мне жизнью рисковать, участвуя в их подпольной деятельности?

- Комба-ат... - растерянно протянул тот самый из подчиненных. В голосе бренчит образумление: мол, че делаешь, зачем маяка в живых оставляешь?

Но комбат никак не отреагировал. Он просматривал в этот миг меня насквозь. Можешь идти, только не червоточь, - говорила за него образовавшаяся тишина.

Девушка не выдержала. Для нее вся эта затянувшаяся процедура оказалась совсем невмоготу. Возможно, она бы на месте кэпа не стала бы рассусоливать. Бах! - и готово. Или наоборот - послала бы к чертям, едва у нее оказался бы ключ. Или...

Свет был слишком ярким, но я увидел ее темный силуэт. Чертыхнувшись, она двинулась к черному ходу, дерзко взмахнув на прощанье своим конским хвостом. Черт бы меня! Я ведь не пацанчик со скамьи школьной, чтоб за цыпами да на корточках. А сама мысль, что эта девушка сейчас раз и навсегда исчезнет с моего радара - словно игла в задницу!

Кто такая? Зачем ей этот ключ? И вообще - что, твою мать, со мной такое???

- Я подниму? - спрашиваю, вопросительно поглядев на комбата. - Чего ему валяться?

Командир отступил на шаг назад.

-Только не забывай, Глеб, доверие на дороге не валяется. А поможешь ежели, в долгу не останемся. За это ручаюсь.

Нож вернули. Осмотрительными взглядами подчиненные угостили. Но в состав диверсионной группы все ж приняли. Комбат пропустил меня вперед, как и обещал - держа мой затылок на чутком контроле.

А едва мы вышли черным ходом из банка, началась вторая серия нашего приключенческого сериала. Под названием "Папали-2". И в этот раз, похоже, влипонс гораздо более говенен. Тут тебе не адекватные вояки, профессионалы. Кое-что другое...

Полукругом рыл десять стояло, на расстреле, что называется, прямо за углом здания. Так, что выходишь - и вся шеренга под огнем. Фонари у комбатовских, ясное дело, уже были выключены, лиц не видать. Зато нас засветили, как медведей в цирке.

Чиста-пацанский говор выдал сразу принадлежность расстрельщиков к казенным стенам:

- О-па-ча! Шо тут у нас, а-а-а? Петушочки на курятничке? Шо, в очко играли? Ну-ка, пушонки свои на землю, и на два прыжка назад. И быренько, чтоб я не нервничал!

Думается, что мы бы могли затеять с ними другой разговор, чай, комбат не призывник, шрамы не от бритья получил. Да и оружие мы исправно к плечу приставили. Но... у них был козырь, который сразу бросался в глаза. Девушку с позывным Руно держали перед импровизированным строем, приставив к виску пистолет.

Попалась, блин?! А не надо было фордыбениться, доказывать, что бабские нервы по прочности чуть прочней капроновой нити. Вот и получается!

- Назовись, кто говорит, - сказал комбат.

- Типа понятия чтешь? Шпыра говорит. Только в базар не уводи, исполняй шо сказано. Скажи шоб петушата стволы приземлили, если мозг этой курочки в цене.