Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

— Ступай и не греши больше!

Когда стих грохот выстрела, человек-скелет с простреленной головой сел на землю, затем упал навзничь. Круз спрятал пистолет. Он оказался ловок, почти как фидаин.

Лео трясся с закрытыми глазами.

Бывший фидаин поддел ногой ком земли и швырнул на труп.

— У ада есть одно преимущество: в нем всегда найдутся свободные места.

В толпе раздались возмущенные крики. Кто-то требовал содрать с живых пленников кожу, кто-то предлагал поступить с ними еще хуже. Круз не обращал на них внимания, его интересовал только Ракким. Коротышка в грязных очках протиснулся вперед и проверил обоих сканером.

— Чистые.

— Никто не чист, — наставительно заметил Малкольм. — Никто не оправдывает ожиданий Божьих. — Лепестки цветов в его волосах трепетали на ветру. — Хочешь произнести последнее слово?

— Подойди ближе, — сказал Ракким. — У меня кое-что есть.

Безумец смотрел на него глазами волка в полнолуние. Они словно лишились белков, остались одни зрачки.

Пошевелив языком, бывший фидаин показал ему край монеты.

— Хочешь заплатить тому, кто доставит тебя в царство теней?

Круз выхватил сребреник, и его брови изумленно взметнулись вверх.

— В чем дело, Малкольм? — спросил один из людей-скелетов. — Малкольм!

— Развяжите его, — приказал Круз, не отрывая взгляда от монеты. — Развяжите обоих.

Коротышка разрезал провода на руках пленников.

С улыбкой потирая запястья, бывший фидаин кивнул толстяку. Тот никак не мог унять дрожь.

— Ты удивил меня, паломник. — Круз обнял Раккима и расцеловал в обе щеки, обдав зловонным дыханием. Шеи коснулись лепестки, холодные и вялые, словно пальцы мертвеца. — Назови свое имя.

— Рикки. А это Лео.

— Ступай за мной. Моя паства позаботится о нем.

Помахав рукой юноше, Ракким направился вслед за Крузом в сторону леса. Вскоре они оба скрылись в полумраке под пологом ветвей. Никто их не сопровождал. Либо Малкольм не сомневался в спутнике, либо, с большей вероятностью, не сомневался в себе.

Он на ходу потирал монету между пальцами.

— Рикки, ты всегда странствуешь с евреем?

За все время, проведенное ими в поясе, только Круз узнал в Лео еврея. Хотя пояс не отличался антисемитизмом наравне с Исламской республикой, многие добрые христиане считали, что евреи получили по заслугам.

— Я странствую не только с ним, а еще с двумя, — ответил Ракким. — Иисусом Христом и Иоанном Крестителем.

— Хороший ответ. — Круз держал монету за край. — Это еврей дал тебе сребреник?

— А вот теперь меня удивил ты. Я не думал, что ты узнаешь монету.

— Я задал вопрос.

— Нет. Я получил его не от Лео. Мне его дал дед.

Круз улыбнулся.

— А ты отдал его мне. Очень предусмотрительно.

Он взбирался по извилистой тропинке. В лесу становилось все темнее. Прохладный и влажный ветер шелестел ветвями. Подъем утомил бы любого, однако Малкольм даже не запыхался. Судя по всему, он получал удовольствие от напряжения и уединенности.

— Итак, что привело тебя сюда, странник? — Круз подбросил монету, ловко поймал ее и показал Раккиму. — Тебя и твой сребреник.

— Ты слышал, что Полковник занят раскопками у горы Тандерхед?

— Мне докладывали. — Малкольм карабкался по склону, цепляясь за камни руками и ногами. — Поистине, войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от гнева Господа.

— Полковник там и не думает прятаться. Он ищет.

Круз остановился и посмотрел на Раккима красными от заходящего солнца глазами. До вершины оставалось совсем немного.

— Мы все что-то ищем, странник.

— Он ищет монеты, подобные той, что ты держишь в руке. — Ракким встал рядом с ним. — Ищет остальные двадцать девять сребреников.

— Да, цена за предательство Князя мира, выкуп за Бога, самая черная из черных магий. — Круз провел пальцем по неровной кромке, исподлобья наблюдая за бывшим фидаином. — Очевидно, Полковник готов поверить всему.

— Понимаю. Мне он тоже сразу не поверил. Даже после того, как я показал ему монету. Но потом, очевидно, навел справки. Может быть, нашел стариков, которые слышали легенду о том, что там зарыто. — Ракким поморщился, когда Круз схватил его за плечо. — Старые США были самой богатой, самой могущественной страной на земле, и за все это время никто не поинтересовался: а почему так вышло? Что было источником такой власти и могущества? Мой дед был одним из тех людей, что извлекли монеты из-под монумента Вашингтона и зарыли их в горе, чтобы сохранить… А-а-а-а-а! — Костлявые пальцы глубоко впились в мышцу. — Мой дед… был ответственным чиновником, но он украл одну монету, потому что не мог, как и Иуда, справиться с искушением.

— А кто из нас смог бы, странник? — Круз ослабил хватку.

— Дед говорил, что на монете изображен римский император.

— Твой дед был невеждой. На монете изображен сам Мелькарт.^[24] Карфагенский бог преисподней. Впрочем, я не удивлен, что ты этого не знаешь. — Он пригладил волосы Раккима. — Ты уверен, что там зарыты только остальные сребреники Иуды? А как насчет обломка истинного креста? — В его глазах отражались последние лучи заходящего солнца. — Я слышал, Бен Франклин лично купил его во Франции. Обломок, который может исцелять, воскрешать мертвых, превращать воду в вино.

— Я об этом ничего не…

Круз плюнул на ботинок Раккима.

— Прости меня, странник. Не удержался, почувствовав вкус вранья.

— Я не…

— Пусть я командую толпой уродов и психопатов, но я не перестал быть образованным человеком. Когда-то я был профессором в университете, постоянным профессором. — Круз сжал монету в кулаке. — Почему ты решил поделиться таким сокровищем, если оно, конечно, существует? Неужели ты полюбил меня, странник? Втюрился, как школьник в преподавателя?

— Я один, а у тебя армия.

— Как и у Полковника.

— Полковник хочет продать сокровище. — Ракким опустил голову. — А ты используешь все тридцать сребреников по назначению.

— Откуда ты знаешь, как я захочу поступить с серебром?

Бывший фидаин поднес к его лицу правую руку.

— Знаю, потому что поступил бы так же.

Круз посмотрел на собственную ладонь, поднес ее к ладони спутника. Клейма полностью совпадали. Бледные шрамы идеально повторяли друг друга. Он хотел было что-то сказать, но передумал.