"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

кнопочное средство экстренной связи. Архаичное и маломощное, зато способное подцепиться к любой сети. И защищенное от прослушивания тройной системой шифрования, вскрыть которую не смогу бы ни человек, ни даже самый мощный из современных компьютеров.

Во всяком случае, мне так сказали.

Наверное, не зря: динамик едва слышно потрескивал после каждого гудка. Устройство само выдавало помехи, накручивая на обычный сигнал какие-то дополнительные… штуковины. Я даже не пытался вникать в технические подробности — вполне хватало гарантий, что если мне придется звонить с этого антиквариата, разговор не услышит никто.

Кроме полудюжины номеров в адресной книге.

— С… слушаю.

Знакомый голос звучал робко и как-то неуверенно. Впрочем, неудивительно: вызов с этого номера сам по себе означал, что ситуация… Нет, даже не критическая, а куда хуже — раз этак в десять.

Причем для всех.

— Ну, здравствуй, родное сердце. — Я откинулся на спинку сиденья. — Как ты понимаешь, Антоша, плохи наши дела.

— Еще как плохи, ваша светлость, — тоскливо отозвался Корф. — Тут чуть ли не с самого твоего отлета веселье началось.

Значит, сразу после того, как мой транспортник поднялся в воздух… Для всего мира я исчез на долгих шесть с половиной часов, и кому-то их хватило, чтобы…

Чтобы — что?

— Рассказывай, — вздохнул я. — Точнее, докладывай. С самого начала, обстоятельно и без спешки. Торопиться нам, как ты понимаешь, уже некуда.

— Тебя взяли? Прямо с самолета?.. — Голос в динамике едва заметно дрогнул. — Или… попытались взять?

Умница Корф, конечно же, смекнул сразу. И куда раньше остальных догадался, что экстренный вызов в столицу по определению не может означать ничего хорошего. Однако масштабы бедствия мы оба, похоже, недооценили.

— Попытались. — Я зачем-то закивал, хоть собеседник и не мог меня видеть. — Прямо с самолета. Больше пытаться не будут… А у тебя что?

— Да ж… Плохо у меня, в общем. — Корф засопел. — За нами пришли сразу, как ты улетел. Камбулата арестовали — вместе с отцом и дедом. Остальные тут же навели шороху — в итоге закрыли еще семь человек.

— Кто закрыл? — на всякий случай уточнил я. — Гвардейцы? Или?..

— Офицеры. Генералы, полковники… Из самой столицы еще утром прилетели — от орденов, небось, в глазах рябило, — отозвался Корф. — Трое из Совета, а с ними особо не поспоришь.

— Ага. — Я мысленно добавил в кое-как сложившуюся в голове мозаику еще пару деталек. — А Гагарин что сказал?

— А Гагарину не до этого. Его вместо тебя боевыми частями командовать поставили. А там еще работы на месяц.

Все, как я и ожидал. Четко по сценарию: меня убирают со сцены, попутно арестовывая ближайших сподвижников и товарищей. С Камбулатом и его родней, конечно, вышло грубовато — слишком много шума. Но все же не настолько, чтобы у принявшего командование где-то под Армавиром младшего Гагарина появился повод развернуть особую роту и гвардейские полки обратно на Ростов.

Тем более — рискуя очередным званием, парой-тройкой орденов и репутацией фамилии. Тем более — против своих… Корф был прав — работы на юге хватало, и давить остатки наемников и дезертиров, удравших от покойного Морозова, следовало до конца, еще месяц или даже два.

Да и кто я, в конце концов, такой? Выскочка, какой-то пацан, в неполные девятнадцать получивший полномочия, о которых капитану особой роты можно было только мечтать. Стоит ли удивляться, что младший Гагарин не слишком-то озаботился моей нелегкой судьбой, да еще и после назначения на должность?

А старший… Старший всегда был себе на уме. И даже если не решил, что восставшему из небытия Серому Генералу пока исчезнуть и освободить место кадрам помоложе — на связь пока не выходил.

Выжидал. Уж что-что, а это он умел, как никто другой.

— Ясно. А что с Маркизом? — Мне почему-то захотелось назвать Жана-Франсуа нашим старым позывным, а не по имени. — Тоже арестовали?

— Никак нет. Он же подданный Третьей Республики. — В голосе Корфа на мгновение прорезалось вполне искреннее веселье. — А теперь еще и дипломатическая неприкосновенность. Его попробуй тронь.

— Предложили вернуться в посольство в столице? — Я предположил самое очевидное. — То есть, настоятельно рекомендовали?

— Рекомендовали, — усмехнулся Корф. — А он, ясное дело, никуда не поехал. Теперь вот носится тут, звонит кому-то. Суеты навел, конечно, но пока без толку.

— Тут — это где?.. — Я на мгновение задумался, отлавливая мысль, которая не давала мне покоя чуть ли не с самого начала разговора. — Слушай, родное сердце, а ты сам где? Тебя вообще как не приняли?

— А я это… Ну, меня в штабе и не было тогда, — вдруг засмущался Корф. — Удрал… В бургерную. Возвращаюсь обратно, а там эти, которые в звездах и орденах, уже Камбулата ведут — с вещами на выход. Ну, я и дал по тапкам.

Судя по голосу, его благородие барон отчаянно корил себя — то ли за непредусмотрительность, то ли за трусость, которая помешала выручить товарища. Будто дурацкая попытка отбыть Камбулата у высокоранговых офицеров из Совета могла бы увенчаться чем-то кроме…

Кроме того, что у меня осталось бы еще на одного верного друга меньше.

— Все ты правильно сделал, — неторопливо проговорил я, чеканя каждое слово. И уже с улыбкой добавил: — Ваше обжорство, господин барон, еще сослужит Отечеству. А пока — будьте осторожны… В Питер добраться сможешь? Так, чтобы не взяли на дороге.

— Да смогу, куда денусь, — вздохнул Корф. — На вокзале с проводником договорюсь, чтобы без документов пустил… А ты сам что собираешься делать?

— Да что тут сделаешь?.. Личной жизнью займусь, — усмехнулся я. — Сейчас как раз самое время.

Глава 17

Время упрямо тянулось. Минутная стрелка на древних часах, висевших на стене, будто прилипла к месту и никак не хотела двигаться с места. Скучающий бармен за стойкой тоже замер, сонно прикрыв глаза и если бы не телевизор, который транслировал футбольный матч без звука, но на нормальной скорости, я бы, пожалуй, подумал, что снова пережигаю энергию Дара, чтобы превратить короткие мгновения в бесконечность.

От которой, впрочем, не было бы никакого толку: на этот раз вместо схватки, где все порой решают доли секунды, мне досталось ожидание. Томительное, тоскливое, но все же горячее, и оттого еще более