Эффект Гоблы. Книга 1 - Елизар Ветров

Насильник же видит перекошенное лицо молодого парня с безумными глазами и зеленоватую кожу там, где ее не закрывал кожаный доспех.

– А-а-а–а…, – едва успел завопить мужик, как его рука, а затем и другая, которыми он держал Милисентис, под аккомпанемент кровавых брызг падают на пол.

Секунда, и из горла мужика навстречу своим товарищам выливается поток эритроцитов.

Он еще неверяще смотрит на своего убийцу, инстинктивно пытаясь обрубками рук закрыть страшную рану на шее, но тело уже не слушается, и заваливается на вопящую под кровавой баней женщину.

Третий же насильник бросает все, и поднимает руки вверх, что-то лепеча о сострадании и святой Лебеде. Но… на Рэя это не работает, и он в два счета лишает мужика мужского достоинства, которое окровавленной рукой засовывает в разинутую от болевого шока пасть.

Рэй безумными глазами обводит кровавое месиво, что устроил меньше, чем за минуту. Его нервы и мышцы напряжены до предела, кажется, он сейчас и от стрелы сможет легко увернуться.

Вдруг, резкое движение слева, резкий окрик и он инстинктивно подставляет клинок, чтобы в следующий момент тощее тело его изнасилованной матери нанизалось на острейшую сталь.

Рэй видит кровавое лицо своей матери, перекошенное от ужаса и боли, что заполонила все ее естество. Клинок медленно выходит из ее живота, и Милисентис беззвучно падает на пол. Ее мышцы сокращаются, ноги судорожно извиваются по полу, на лице гримаса, а вокруг кровь-кровь – все вокруг в красных тонах.

Грудная клетка Рэя ходит ходуном, будто меха в кузнице, обильно захватывая и выпуская разлитый повсюду воздух смерти и насилия.

Мужчина судорожно переводит взгляд от одного тела к другому, пока не видит свою мать, что мучается в предсмертных конвульсиях. Меч замирает над грудью женщины, а ее взгляд молит прекратить боль.

Вдруг по кроваво-красному лицу Рэя дорожку себе прокладывают полноводные потоки слез, что капают с подбородка на голое тело матери. Резкий удар, и последний хрип завершает многолетние мучения той, кто принадлежала гоблинам, а после святой Лебеде, что не смогла защитить от своих же последователей.

Рэй встал на колени рядом с телом матери, отбросил фальшион, подтянул его к себе, приобнял и зашелся в страшном реве, что, казалось, был слышен по всей Астории.Так, конечно, только казалось – ни один местный не услышит рев смертельно раненного зверя, что сегодня потерял желание и смысл жить в мире, где ему нет места.

Рэй не слышал, как в комнату заглянул один из смотрителей, не видел его перекошенное лицо, торопливые шаги по коридору, что скоро сменились тяжелыми и глухими стуками металлических сапог.

Полукровка повернулся только когда его громко окрикнули, и кинули что-то в спину. Он увидел напряженные лица стражников, что ощетинились копьями, закрылись щитами, а за их спинами маячила пара человек в странных шляпах, что не оставляло полета для фантазии – это были маги на службе города.

– Сложи оружие, и медленно ложись на пол, тварь!, – кричал капитан стражи, что неожиданно появился перед своими бойцами, – Иначе… мы искромсаем твое тело без суда.

Рэй этого не слышал, кажется, совсем ничего не мог сейчас анализировать. Просто повел рукой, и кулем рухнул на пол, утягивая за собой и тело матери. Так они и лежали в обнимку едва ли не первый раз в жизни по-настоящему. Рэй хотел запомнить улыбающееся лицо матери, но… ему досталась жуткая гримаса боли, что теперь навсегда отпечатается в его памяти.

Он не чувствовал, как сапоги с хрустом вламываются в его тело, оставляя серьезные раны, что так просто не вылечить. Не отреагировал он и на связанные руки, конвой, что сопровождал его на пути в городскую темницу.

***

– Рэй… как ты… зачем?, – пытался подобрать слова Лев, что сидел напротив тюремной решетки, за которой в дальнем углу сидел его боевой товарищ.

Лицо мужчины скрывал полумрак, поэтому выражения не было видно, но ни единого слова не сорвалось с губ Рэя.

Сменилось уже два дня с момента страшной резки в лечебнице Лебеды. Местные были поражены жестокостью преступления, снова зашептав о дурной славе места. Но от них постарались скрыть личность убийцы, чтобы не порочь доброе имя отряда богини Дэи. Тут уж постарался Грамм, что однозначно решил сгноить своего подчиненного, но у Льва были другие планы.

– Рэй… до меня дошли слухи, что там была твоя… мать, а те последователи ее…, – запнулся здоровяк, старательно подбирая какие-то слова.

В темном углу послышалось какое-то шевеление, а через мгновение перед лицом Льва застыло другое – широко раскрытые глаза, полуулыбка на лице, засохшая кровь жертв, и зеленоватая кожа, которая создавала удивительный рисунок.

Танк от неожиданности отшатнулся, от чего стул жалобно затрещал, не выдержав веса здоровяка, и лишился ножки. Тело Льва падает на пол, а Рэй заливается каркающим смехом.

– Зачем… что с тобой, Рэй!, – в сердцах выкрикнул Лев, – Что с твоей кожей и ушами, откуда эти клыки?

Только сейчас, находясь близко к своему товарищу, танк отряда Дэи заметил чудовищные изменения, что произошли с ним. Сейчас нельзя было однозначно сказать, что это человек, который посвятил свою жизнь богине и борьбе со злом.

– Ты… похож на… гобл…, – запнулся Лев от неожиданной мысли, что рефлекторно стал озвучивать. Его глаза при этом расширились, и он с жадность прикипел к лицу Рэя, что сейчас освещалось невдалеке горящим факелом.

Довольно смуглая кожа Рэя сейчас приобрела стойкий зеленоватый оттенок, волосы на вид стали грубее, в уголках рта торчали небольшие клыки, а уши стали длиннее и заострились на концах.

Лев просто не мог поверить, что перед ним его боевой товарищ. Он бы яростно спорил с любым, кто это утверждал, если бы не знакомый кожаный доспех, и глаза, что смотрели сейчас на танка.

В них читалось безумие, но были и проблески разума, так хорошо знакомого командиру отряда. Рэй всегда был хладнокровным, рассудительным и осторожным солдатом, и тем страшнее сейчас было видеть существо, пораженное бурей эмоций.

– Рэй… Грамм… хотел оставить тебя здесь навсегда, – медленно проговорил Лев, Но… согласился выслушать мои мысли после встречи с тобой. И…ты – это безумный полукровка-убийц, что устроил резню в святом месте, убил последователей святой Лебеды в ее храме, свою больную мать… и…я принял решение.

Танк замолчал, отчаянно всматриваясь в лицо