Вечные Скитания Лисы: Становление - Asaramaru

Гудение, впрочем, осталось.

Тем не менее, ближайшая ассоциация, возникшая после всего этого — плотина, которая долгое время сдерживала огромные массы воды, в какой-то момент треснула, и в эту трещину под огромным давлением полилась вода! Но трещину быстро залатали.

Морщась от мигрени, я аккуратно присел на краешек кровати и, прикрыв глаза, сконцентрировался на своём «внутреннем мире», чтобы по свежим следам пройтись и узнать, что со мной всё-таки происходит — мне всегда казалось, что нервные срывы это не про меня. Да, «накопилось», но даже так, слишком мало я продержал всё в себе — граница терпения, по-моему, была достигнута излишне быстро…

Осмотр пролетел незаметно. Ответов, впрочем, не прибавилось. Так, догадки: похоже, наплыв моих-чужих воспоминаний был достаточно велик, чтобы нагрузить меня сверх меры и сделать излишне чувствительным и раздражительным.

Да-а… ответов нет, зато вопросов, как говорится, появилось у меня.

Вопреки памяти, которая вполне обоснованно утверждала, что жил я лет с семи на обеспечении «дальних родственников»… ни лиц, ни имён коих вспомнить не удалось… у меня сложилось стойкое ощущение, что и мать, и отец всегда были рядом. Даже невозможность вспомнить их лиц и имён не мешало делать выводы о родстве с двумя фигурами, постоянно мелькающими в воспоминаниях!

Уверенность, граничащая с верой.

Причём с отцом у меня были… скажем, глубокие и доверительные отношения: он будто понимал меня с полуслова, покрывал проказы и всячески баловал. Мать, судя по «воспоминаниям», задаривала любовью, радостью и объятиями, от которых маленький-я жутко стеснялся, краснел и искал «политической защиты» у отца.

В диссонанс вводило и то, что в одних ситуациях я «был», а в других «была». И если с «новообразованными нейронными связями» можно было согласиться ввиду неуверенности в их правдоподобности, то вот с тем, что в университет с Жанной я именно что «ходила» — нет.

Впрочем, даже если взять всё это на веру, и я просто… ну, забыл что-то из своего прошлого… Инари, когда это было⁈ Когда случился этот «отрезок памяти»⁈ Если ещё припомнить вчерашний приступ, когда у матери были «хвостики»… что творится с моей памятью, может мне кто-нибудь сказать⁈

Я, конечно, опять хожу по кругу, но я что, всё-таки хапнув памяти Моририн, начал не только её вспоминать, но, ко всему прочему, ещё и смешивать со своей старой⁉ Тогда отчего такое ярое внутреннее отрицание подобного⁈ Почему старую память я всё ещё помню — иначе не смог бы сравнивать — но при этом имею некоторые сомнения в её достоверности⁈ Почему, при всё этом, некоторые факты собственной биографии, до этого не вызывали вопросов⁈

Те же родственники! Я уверен, что они есть, но вспомнить их не могу! Лишь смутные образы: ни лиц, ни имён… ни нашего взаимодействия, хотя я более чем уверен, что жил «на попечении» и достаточно часто встречался с ними! И, несмотря на вышеупомянутое, я не могу сказать, когда это забыл… и помнил ли вообще хоть когда-нибудь!

Почему, мать вашу⁈..

— Так, спокойно… вдох-выдох, Ал, вдох-выдох, — пробормотал я, глубоко задышав. — Истерика тут точно не выход. Будь у меня сиськи, я бы ещё подумал, но сейчас я парень… истерика не по канону.

Глубокого вдохнув и прикрыв глаза, я задержал дыхание на секунду-другую, а после медленно, словно сдуваюсь, начал выпускать воздух из лёгких. Ещё и мысленно принялся «цеплять» за этот воздух ненужные сейчас эмоции.

Помогло. Думать стало легче.

Вот только решение объявившейся проблемы в голову не пришло. За причинами далеко ходить не надо — всё началось после залёта с Аурой в какую-то жопу, откуда я попал прямо в кроватку на целую неделю с отшибленной, похоже, памятью. Следовательно, спрашивать надо с кицунэ. Логично? Предельно.

— … некстати мы тут отношения выяснять начали… — вырвался вымучено-страдальческий вздох, а пальцы зарылись в волосы. — Де-е-ерьмо!..

Впрочем, некоторая мысль в голове в этот момент промелькнула. У меня ведь есть ещё один источник информации…

— Мидори, ты меня слышишь? — осмотрев комнату, неуверенно позвал я, припоминая увещевания стражей, что «как только понадобимся, так сразу».

Откуда-то из-за спины полыхнуло светом, а мгновением позже передо мной приземлился натуральный факел из зелёного Пламени! На краткий миг зажмурившись от яркости огня, через мгновение я уже лицезрел непосредственно своего Стража.

Мидори стояла в той же позе, что и вчера: робко держа у груди двумя руками вакидзаси и с любопытством моргала своими большими, яркими гетерохромными глазками. Она ещё и ушками с тем же любопытством дёргала, к чему-то прислушиваясь!

Мысли из головы вылетели пробкой, словно их выбили сковородкой, со всей дури ударив по затылку! Милота этой маленькой кицунэ — оружие стратегического назначения, не иначе! Оперативной памяти хватило лишь на то, чтобы прикрыть свой срам простынёй…

— Господин? Что-то случилось?.. — тихо, словно стесняясь, поинтересовалась это кроха.

— … да. Да, всё нормально, Мидори, — собрал я мысли в кучу. — Всё хорошо…

И тишина.

— Вы что-то хотели? С Вами всё в порядке, господин?.. — неуверенно и взволновано, но требовательно вопросил лисёнок передо мной.

И хвостиком мах-мах. Мах-мах.

— Ага… — словно дебил кивнул я.

Мысли снова начали разбегаться. Стояло лишь задержать взгляд на Мидори, как я внезапно заболевал косноязычием… да и вообще говорить забывал! Вопреки расхожему мнению, парни тоже могут залипать на что-то милое. В большинстве случаев это, конечно, относится к девушкам, на которых у нас срабатывает инстинкт «защищать и оберегать», но…

Короче говоря, я не сразу вспомнил, для чего, собственно, звал Мидори. И, объяснив ситуацию, получил ответ:

— … я ничего постороннего или угрожающего не ощущаю. Вы в порядке, — хмурив лобик, становясь ещё милее, заявила мне Стражница, а после робко, изрядно покраснев, сказала-попросила. — Думаю, Вам лучше сегодня остаться в постели, господин… Я буду за Вами ухаживать и охранять! — под конец выпалила она, воинственно стиснув вакидзаси и завиляв хвостиком с утроенной силой.

Превозмочь себя и не затискать эту прелесть я смог лишь по одной причине! У меня появилось одно подозрение, которое могла развеять лишь Мидори.

— Мидори, скажи… — во рту как-то резко пересохло, ведь, если я окажусь прав, то мне можно сразу заказывать катафалк, — … ты заметила бы, если бы Аура как-то поменяла мои воспоминания или каким-либо образом воздействовало на разум?

Лисичка сразу не ответила. Задумалась.

Я, честно, всматриваясь во всё продолжающую молчать Мидори,